Покинув кабинет, я не стала искать мадам Хуа, а сразу направилась к выходу. Теперь я не собиралась больше тратить время на пустяки.
Вернувшись в дом князя Цзиня, я быстро подсчитала средства, доступные мне из доходов с нескольких десятков лавок, и начала ждать.
Не прошло и двух дней, как Хуа Сян прислал письмо. Несмотря на свою упрямость и нежелание слушать, он всё же действовал быстро, ведь на кону стояла судьба его единственного сына.
Открыв письмо, я увидела список из более чем двадцати имён.
Я достала шкатулку, положила туда список и серебряные банкноты, а затем позвала Хуа Жунчжоу.
— У меня есть дело, довольно сложное. У меня мало людей, которым я могу доверять. Ты готов взяться за это? — спросила я, положив руку на шкатулку и слегка постукивая по ней.
Глаза Хуа Жунчжоу загорелись, он встал на одно колено и, выпрямив спину, твёрдо сказал:
— Служу вам до последнего вздоха.
Этот обычно молчаливый и скромный юноша оказался довольно проницательным, раз понял, что я намерена поручить ему важную задачу.
— Не всё так страшно, — сказала я, протянув ему руку, чтобы помочь встать. Затем передала ему шкатулку: — Внутри список и достаточно серебра. Мне нужны долговые расписки этих людей в течение трёх дней.
— Слушаюсь, — Хуа Жунчжоу ответил, даже не задав вопросов, и его взгляд сверкнул, словно обнажённый меч.
— И ещё, не забудь обратиться к врачу по поводу раны на лице. Не стоит всё время носить повязку, чтобы на таком красивом лице не осталось шрама, — добавила я, пытаясь смягчить серьёзность момента.
Хуа Жунчжоу тут же опустил голову и, снова став прежним скромным юношей, покраснел до самых ушей.
На следующий вечер Хуа Жунчжоу вернулся со шкатулкой.
Открыв её, я увидела, что половина серебряных банкнот осталась, а также нашла внушительную стопку документов.
Я приостановилась и, удовлетворённо посмотрев на Хуа Жунчжоу, подумала, что он действительно справился блестяще, сумев сэкономить и время, и средства. Вот такой ценный сотрудник, а я раньше не замечала его потенциала и зря держала для второстепенных задач.
— Отличная работа, — похвалила я его.
Хуа Жунчжоу слегка прикусил губу, но его глаза не скрывали радости.
Теперь моя очередь действовать.
Я зашла в комнату и, взяв кисть, начала писать.
Цяньчжи, молча зажигавшая светильники, увидела это и удивлённо спросила:
— Госпожа, разве вы не всегда писали левой рукой?
Я на мгновение замерла, но затем продолжила писать и спокойно ответила:
— Левая рука повреждена, больше не могу держать кисть.
Этим я обязана Чжун Еланю. Если бы не он, я бы никогда не смогла бы подделать почерк Хуа Цянь так искусно.
Глаза Цяньчжи мгновенно наполнились слезами, и она с горечью сказала:
— Женские руки так ценны, князь не имел права так поступать, даже если был в ярости. Госпожа была искусна во всём: и в музыке, и в шахматах, и в каллиграфии. А теперь всё разрушено.
Даже если бы не Чжун Елань, руки вашей госпожи вряд ли бы сохранили свои умения, ведь я человек из другого времени.
Мысленно усмехнулась, но вслух сказала:
— Так что передай это Чжун Еланю.
Цяньчжи, знавшая несколько иероглифов благодаря обучению у Хуа Цянь, взглянула на бумагу и побледнела.
— Госпожа, это же...
— Письмо о разводе.
0 Комментарии