Указ едва не выскользнул из моих рук, а сердце забилось так громко, что я слышала его стук в ушах.
— Но я… я же…
Слово «княгиня» застряло в горле. Я посмотрела на указ в своей руке и замолчала.
Чжун Сиу, словно прочитав мои мысли, заговорил:
— Я знал, что ты могла чувствовать себя скованно из-за своего положения, поэтому только сейчас решил рассказать. Но такая умная девушка, как ты, разве могла не заметить моих чувств? Ты просто использовала Му Яо, как предлог, чтобы отказаться от меня на том пиру.
— Если Император уже понял мой ответ тогда, зачем приходить сюда сегодня... — я чувствовала, как указ почти рвётся в моих руках. Кажется, я где-то слышала, что порча императорского указа карается суровым наказанием.
— Потому что я не могу забыть тебя, — Чжун Сиу проигнорировал моё сопротивление. — Поэтому я пришёл спросить ещё раз, готова ли ты быть со мной?
Грудь сжала боль. Я попыталась объяснить:
— Император, это просто шутка? Наши положения не позволяют нам быть вместе, даже сейчас.
Что он хочет? Чтобы я стала его наложницей в императорском дворце?
— Возможно, это не лучшее время и место для такого разговора, но я больше не могу молчать. Я просто спрашиваю, хочешь ли ты этого. Если в твоём сердце есть хотя бы малая часть чувств ко мне, я сделаю всё возможное, чтобы ты стояла рядом со мной, не скрываясь, — Чжун Сиу говорил с такой искренностью, что в его глазах не было ни следа от той настороженности и недоверия, которые я видела, когда впервые его встретила.
Держа фонарь в правой руке, он протянул мне левую. Его белая, тонкая рука под луной казалась ослепительно яркой:
— Цянь Цянь, всё зависит от меня. Если ты готова, я протягиваю тебе руку.
Слова Чжун Сиу и чувства, заключённые в них, были предельно ясными, но могу ли я принять эту руку?
Если бы я была юной девушкой или настоящей жительницей древнего мира, я бы без колебаний взяла его за руку. Но я ни та, ни другая.
Я больше не в том возрасте, чтобы действовать, руководствуясь лишь чувствами. Между мной и Чжун Сиу слишком много преград. И дело не только в наших разных взглядах на мир, но и в его гареме. Даже если я не учту эти сложности, как я могу войти во дворец, будучи бывшей женой Чжун Еланя?
Чжун Сиу, возможно, действительно испытывает ко мне чувства, но я не уверена, сколько из них сохранится после долгих лет жизни в гареме. Даже в современном обществе, где действует моногамия, разводы — не редкость. Как долго он сможет любить меня, когда вокруг будут появляться всё новые и новые красавицы?
Взгляд Чжун Сиу был спокоен и глубок, словно тихая вода. Моя рука сжалась так сильно, что казалось, она вот-вот пронзит мою ладонь.
Что будет, если со временем его чувства угаснут? Как я смогу с этим жить? Мои желания, мои мысли — всё это теряло значение перед лицом множества препятствий. Я хотела сделать шаг к нему, но этот шаг казался невыносимо трудным.
Вдруг тишину нарушил быстрый топот. Я обернулась и увидела, как Цуйчжу, вся в слезах, подбежала ко мне и, упав на колени, взмолилась:
— Госпожа… госпожа, прошу, пойдите, посмотрите на Хуа Жунчжоу… он… у него столько крови…
Она говорила что-то невнятное, и, пытаясь успокоиться, я подняла её и спросила:
— Спокойно, объясни, что случилось с Хуа Жунчжоу?
Но Цуйчжу продолжала рыдать, не в силах объяснить, что произошло. Моя тревога усилилась, и я поспешила вперёд.
Пройдя несколько шагов, я вспомнила о Чжун Сиу и обернулась. Он всё ещё стоял там, держа фонарь. Его рука уже опустилась, но взгляд оставался прежним.
Я глубоко вздохнула и сказала:
— Спасибо вам, Ваше Величество, за то, что принесли указ. Остальное… я предпочту забыть, как будто и не слышала. Больше не нужно об этом говорить.
Поклонившись, я развернулась и ушла, не осмеливаясь оглянуться.
0 Комментарии