Когда Сюй Янь родилась, её крик напугал всех. Вокруг должно было быть тихо, никто не должен был её мыть – её хотели положить в маленький глиняный горшок и закопать в горах за городом. Отец уже выбрал место для захоронения, не слишком близко к семейной могиле, ведь мертворождённые дети, по поверьям, могли приносить неудачу.
На седьмом месяце беременности её матери сделали аборт. Врачи говорили, что вводили яд, который должен был убить плод, но, возможно, укол не достиг цели, или яд был недостаточным. Она родилась живой, и её крик был невероятно громким. Вся больница, кажется, не могла перекричать её. Бабушка рассказывала, что нашла её по этому крику. В операционной никого не было, и её оставили на столе в надежде на то, что яд ещё подействует, и не придётся колоть вторую дозу в родничок.
Бабушка дала медсестре немного денег, завернула её в одеяло и вынесла.
Это была тёплая ночь раннего лета. Небо было усеяно звёздами. Бабушка побежала в другую больницу, и там её сразу поместили в инкубатор.
— Не плачь, поспи немного, и я тоже немного посплю, — сказала бабушка.
Первую ночь после рождения Сюй Янь бабушка провела на стуле у двери реанимации.
* * *
Сюй Янь заказала горячий хого и повернула острую сторону к Цяо Линь. Та съела лишь немного грибов. Её подбородок сильно распух, а синяк на уголке рта стал тёмно-фиолетовым.
— Почему ты подралась? — спросила Сюй Янь.
— Папа кричал в здании комитета по планированию семьи, — объяснила Цяо Линь. — Охранники пытались его выгнать, и завязалась драка. Кто-то толкнул меня, и я ударилась об дверь.
Сюй Янь вздохнула и спросила:
— Ну зачем вы приехали в Пекин, что это даст?
— Я просто хотела увидеть тебя, — тихо ответила Цяо Линь.
— А они? Почему ты не пытаешься их остановить?
— Я думала, что если они приедут сюда, настроение у них улучшится. Дома они только ругаются. В прошлый раз отец чуть не спалил дом. И тут ещё адвокат Ван, он заинтересовался нашим делом и сказал, что попробует связаться с программой «Юридический фокус». Может, удастся устроить интервью.
— Да сколько уже этих интервью было, — заметила Сюй Янь. — Какой смысл?
— У этой программы большое влияние. Несколько таких дел, как наше, уже были решены.
— Ты собираешься участвовать в интервью? С таким животом, тебе не стыдно? — в её голосе прозвучала резкость.
Цяо Линь опустила глаза и стала бросать в котёл куски баранины, которые были уже наполовину в крови.
Через некоторое время Цяо Линь тихо спросила:
— У тебя на телевидении есть знакомые, которые могли бы помочь?
— Я даже половину своих коллег не знаю, — ответила Сюй Янь. — На канале сейчас сокращения, может, завтра и я останусь без работы. — Она внимательно посмотрела на сестру. — Это родители тебя попросили приехать?
Цяо Линь покачала головой:
— Нет, я правда хотела увидеть тебя.
Сюй Янь ничего не сказала. Она смотрела за плечо Цяо Линь, и перед её глазами снова возникли картины прошлого, словно старый кошмар, который преследовал её все эти годы. Постоянные жалобы, попытки добиться справедливости. Высушенные, как мумифицированные, глаза отца и всё более резкий голос матери. Конечно, она не имела права осуждать их, ведь именно она была их главной проблемой.
Её отец, Цяо Цзяньбинь, раньше был школьным учителем, но его уволили за нарушение закона о рождаемости. Он считал это несправедливым. Его жена, Ван Ячжэнь, забеременела неожиданно после установки спирали. Из-за ревматического порока сердца несколько больниц отказались делать ей аборт, и только на седьмом месяце её приняли в центральной больнице. Они обратились в комитет по планированию семьи, чтобы вернуть Цяо Цзяньбиня на работу, но там заявили: раз ребёнок родился живым, факт нарушения установлен. Да, ребёнок выжил, но не по их вине! Пара начала обивать пороги различных учреждений, взятки были бесполезны — они не добились даже компенсации.
0 Комментарии