Тот день навсегда останется в памяти всех учеников Дворца Великого Света.
Землетрясение внезапно охватило вершину, и вечная мерзлота треснула. Гора рассыпалась, снежная буря поглотила половину Куньлуня. Секретное великолепие, спрятанное на вершине, рухнуло за один миг.
Когда мост из белого нефрита, соединяющий дворец с остальной частью горы, начал рушиться, с вершины стремительно метнулся синий силуэт. Мяо Шуй, поддерживая двух человек, была обременена и не успела перебежать мост вовремя.
Мост под её ногами трещал и ломался на части, обрушиваясь в глубокую ледяную бездну. Она, тяжело дыша, остановилась на краю и посмотрела на разделяющий их глубокий обрыв. Она могла бы перепрыгнуть через десять шагов, но с двумя людьми на плечах это было невозможно.
— Не беспокойся обо мне, — Сюэ Цзые чувствовала, как земля под ногами содрогалась и снова заговорила в панике. — Ты не сможешь спасти двоих.
Мяо Шуй некоторое время колебалась, а затем решительно повернулась к своему бессознательному брату. Сделав глубокий вдох, она усилила свой захват и прыгнула на другую сторону, оставив Сюэ Цзые.
Нефритовый мост под ней треснул ещё больше и рухнул.
Сюэ Цзые смотрела, как Мяо Шуй с братом благополучно достигли земли. Её тело ослабело, она опустилась на пол. Смотря на снег, кружащий в воздухе, она улыбнулась, ощущая долгожданное освобождение.
С вершины горы раздался оглушительный грохот, и снег закружился, взметнувшись высоко в небо. Горы содрогнулись, земля разверзлась — все вокруг начали в панике разбегаться. На этот момент вершина Куньлуня напоминала кладбище.
«Неужели это тот самый «конец света», о котором ходят легенды?»
Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем она очнулась среди снега, чувствуя лишь невыносимую боль во всем теле. Эта боль была столь глубокой и пронзительной, что казалась бесконечной. Она проникала в самую кость, заставляя почти кричать от мучений.
Она знала, что это яд семизвёздной гортензии уже начал распространяться по всему телу.
Открыв глаза, она увидела Мяо Фэна.
Он стоял у разрушенного белого моста, тихо глядя вниз в бездонную ледяную пропасть. Его длинные синие волосы развевались на холодном ветру.
— Старшая сестра... — вдруг прошептал он, сделав шаг в сторону ледника, где снег осыпался в бездонную пропасть.
— Ями! — вскрикнула потрясенная Сюэ Цзые. — Стой!
В панике и отчаянии, не понимая, откуда взялись силы, она вскочила на ноги и, пошатываясь, бросилась к нему. Женщина обняла Мяо Фэна за талию и попыталась остановить, но мышцы её тела уже не слушались. Она тут же ослабла и рухнула на землю.
Мяо Фэн был слегка удивлен. Он замер, но затем обернулся и поднял её с земли.
— Не делай глупостей… — прошептала она, дрожа, хватаясь за его руку и пытаясь отдышаться. — Даже если Мяо Шуй мертва... ты не должен поступать так глупо. Ты... ты должен выжить!
Мяо Фэн опустил глаза.
— Я лишь хотел спуститься и забрать её останки для погребения, — тихо ответил он.
— А... — Цзые вздохнула с облегчением, её руки разжались, как будто она хотела что-то сказать, но не успела. Она тяжело рухнула в его объятия.
Мяо Фэн был потрясен. Вероятно, последний удар Учителя почти убил её.
«Не волнуйся. Я защищу Учителя, и сделаю всё, чтобы спасти и тебя», — вспомнил он своё обещание, данное, когда поднимал её на вершину.
Но теперь он никого не смог защитить!
Острая боль разрывала его сердце на части. Он протянул руку, но не смог ощутить привычного потока внутренней энергии. Цзые становилась всё бледнее, её дыхание едва ощущалось. Он стоял в отчаянии, бессильный что-либо сделать.
Он хотел закричать, хотел плакать, но на его лице не было ни единой эмоции.
Двадцать лет мёртвого существования отняли у него способность чувствовать.
Он рухнул на колени в снег и, сжав кулак, ударил по земле с опущенной головой. Холодный снег поглотил его пылающий лоб. В сердце бушевала буря боли и ярости, но он не знал, как выплеснуть эту бурю наружу.
Его душевная борьба продолжалась неведомо сколько, пока в момент полного отчаяния вдруг не раздался едва слышный щелчок, словно некая нить, что удерживала его, внезапно оборвалась.
Волны гнева, сдерживаемые внутри, прорвались и нахлынули на его разум, а затем слёзы, словно дождь, потекли из его глаз.
— А-а-а-а! — в этот момент он, наконец, закричал в буре снега и ветра.
Боль, не отпускавшая его долгие годы, пронзила сердце, разрывая его на части. Наконец, он позволил себе утонуть в этом горе и гневе. Он не пытался больше сдерживаться.
0 Комментарии