— Что? — Мяо Фэн в шоке поднял голову. В его глазах мольба мгновенно сменилась на ярость. Он стиснул зубы и выдавил сквозь них: — Что ты сказала? Ты смеешь отказываться лечить её?!
Никто не успел заметить, как он вытащил меч. В тот же миг его остриё оказалось у горла женщины, что вызвало крики ужаса среди окружающих.
— Не лечить? — женщина смотрела на него с печалью в глазах. — Да... Я не могу её вылечить, потому что она уже мертва.
Словно хлыстом ударили. Ярость в глазах мужчины погасла, и он застыл на месте, не в силах осознать услышанное.
— Она отравлена ядом семизвёздной гортензии и умерла два часа назад, — врач склонилась и осторожно положила руку обратно в меховую шубу. — Ты, должно быть, всё это время передавал ей внутреннюю энергию, поэтому её тело до сих пор тёплое. На самом деле...
Она не решилась продолжить.
На самом деле, когда ты бежал по снежной равнине, она уже была мертва.
Меч выпал из его рук и с грохотом вонзился в пол, издав резкий скрежет. Все в почтовой станции вздрогнули, но никто не осмелился нарушить гнетущую тишину, которая заполнила всё помещение.
Мяо Фэн хотел посмотреть на женщину, которую держал в объятиях, но вдруг ощутил странный страх и не решился опустить голову.
— Врёшь! — он неожиданно взорвался от ярости. — Даже яд семизвёздной гортензии не действует так быстро! Ты лжёшь!
— Это не семизвёздная гортензия, — женщина-врач вздохнула с глубокой печалью во взгляде. — Посмотри на точку Ляньцюань у неё на горле.
Мяо Фэн долго стоял в растерянности, его ярость постепенно сменилась замешательством. Наконец, собравшись с силами, он осторожно опустил женщину на землю и трясущимися руками снял с неё шубу из лисьего меха. Лицо девушки открылось — бледное и спокойное, будто она просто спала.
Но прямо в центре её горла торчала золотая игла!
— О, Боже! — изумлённые постояльцы ахнули и в страхе отступили назад.
В тот момент белый ястреб взмыл в воздух с пронзительным криком. Глядя на эту маленькую точку крови, Мяо Фэн внезапно почувствовал ледяной холод по всему телу. Он не выдержал и, ослабев, опустился на колени. Он закрыл лицо руками и не сумел сдержать рыдания.
— Почему? — он шептал сквозь слёзы, его руки дрожали, когда он пытался прикоснуться к телу, словно надеялся убедиться, что всё это действительно происходит. — Почему?
Когда он отчаянно боролся за её жизнь, почему она решила сама оборвать её? Почему?!
— Она была отравлена ядом семизвёздной гортензии, и через семь дней потеряла бы рассудок, — врач вздохнула и наклонилась, чтобы осмотреть рану. — Вероятно, она не хотела, чтобы всё закончилось таким образом. Она была очень гордой женщиной. Не печалься, — продолжила врач, пытаясь успокоить его. — Эта игла пробила точку Ляньцюань с невероятной точностью. Она ушла без сильных страданий.
Врач внимательно осмотрела рану на горле, но вдруг замерла и отвела взгляд от неё.
— Это… что это…?
Внезапно она рванулась к телу, убрала длинные волосы с лица и начала внимательно всматриваться в черты.
— О, Боже… — её голос был полон ужаса и страха.
Мяо Фэн автоматически поднял голову и увидел, как женщина-врач с ужасом уставилась на лицо Сюэ Цзые, не в силах произнести ни слова. Она так и стояла, глядя на её тело, и неожиданно потеряла сознание, упав на пол.
Нефритовый медальон, выпавший из её рук, закатился прямо к ногам Мяо Фэна. На нём было выгравировано имя «Ляо».
В этот миг Мяо Фэн вспомнил: этот узор... это ведь знак на приказе Восстановления Жизни!
Эта женщина с фамилией Ляо, — бывшая глава Долины лекарей, Ляо Цинжань!
* * *
Когда рассвело, четверо покинули почтовую станцию. На повозке везли гроб из ивового дерева.
В оазисе Улясутая ивы были зелёными. Ветер был тёплым и мягким, совсем не таким суровым, как на снежных равнинах.
Мяо Фэн шёл среди зелёных ветвей плакучих ив, и все встречные удивлённо смотрели на белого воина, сопровождавшего гроб. Длинные синие волосы привлекали внимание, но ещё больше их удивлял печальный, чарующий мотив, исходивший из его флейты.
Мелодия разносилась среди зелени, наполняя воздух грустью и печалью.
Ляо Цинжань очнулась в повозке, услышав эту мелодию. Это была песня «Гэ Шэн». Она слушала, погружаясь в её грусть.
— Ночь зимняя, день летний... Сто лет спустя вернёмся в свои покои…
Она повернула голову и увидела, как в меховой шубе тихо покоится её ученица.
— Сяо Е, Сяо Е… Теперь тебе не придётся ждать сто лет. Ты вернёшься под ледяной покров и снова встретишься с ним. Ты счастлива?
0 Комментарии