Запах благовония смешивается с вечерними сумерками, и слабая красная точка то появляется, то гаснет.
Сегодня — праздник Цинмин, день поминовения предков у народа Срединных земель. На снегу под благовонием уже заметны следы от ранее принесенных подношений и пепел от сожженных бумаг. Кто-то уже приходил сюда на рассвете, чтобы воздать дань памяти.
— Сюэ Хуай, сестра…
Человек в черном с золотой вышивкой поднимает голову, его глаза полны редкого жара. Он смотрит на покрытую снегом могилу. Его зрачки, черные, как ночь, обрамлены необычным, почти призрачным голубым оттенком, сверкающим, как драгоценный камень, так, что на них трудно смотреть.
Он мягко гладит могильный камень и тихо говорит:
— Я пришел к вам.
Ответом ему был только вой ветра.
— Сестра, я пришел попросить прощения, — мягко произносит он, убирая снег с надгробия рукой. — Через месяц начнется план «Кровавая река», и я вступлю в войну с Динцзянгэ!
Но ветер лишь снова завывает, оглушая его, словно вселенская печаль. Он продолжает стоять на коленях в снегу, не двигаясь, и позолоченные снежинки покрывают его плечи.
— Господин, — раздался приглушенный голос подчиненного, который стоял в стороне, почтительно поклонившись, — говорят, что вскоре на Мохэ обрушится сильнейшая за сто лет снежная буря. Позвольте вам посоветовать: пора возвращаться во дворец.
Тун наконец поднялся и, не сказав ни слова, направился прочь, оставив разрушенную деревню позади.
Внезапно послышался звон металла, ударяющего о металл. Он слегка замер и обернулся к заброшенному дому. Он узнал это место — именно здесь начались его кошмары! Прошло более десяти лет, и теперь березовая крыша рухнула под весом снега. Ветер безудержно проникал внутрь, а железные цепи, свисавшие со стены, издавали резкие звуки, сталкиваясь друг с другом.
Он пошатнулся, его лицо исказилось болью.
В тот миг в его сознании всплыли далекие, почти нереальные воспоминания о детстве — о бесконечных ночах, о той паре ярких глаз в темноте... Она звала его братом, держала его за руку, когда они играли на льду. Как было весело и свободно тогда. Но какой же ценой можно снова вернуть эти краткие мгновения радости?
Как сильно ему хотелось остаться в том воспоминании навсегда, но туда уже нет дороги.
Зимняя ночь, летний день. Когда пройдут сто лет, все вернется на круги своя.
Все, кто когда-то согревал его, давно вернулись в холодную землю. А он, пройдя долгий путь, теперь стоит на вершине власти, одинокий и гордый.
Власть подобна свирепому тигру — как только ты оседлаешь его, уже не сможешь сойти. Ему приходилось кормить этого зверя все новыми и новыми жертвами, проливая кровь, чтобы не пасть самому. Он даже мог предугадать свою судьбу, глядя на тех, кто правил до него.
Тун стоял молча, не позволяя страшной боли, сжимающей его горло, вырваться наружу.
Возле деревни чернели огромные ели, как серые надгробия, устремленные в угрюмое небо. А снег продолжал идти, бесконечный и холодный, словно стремился похоронить все на свете.
— Смотрите! — внезапно раздались удивленные голоса. Подчиненные вокруг Туна начали всматриваться в небо.
— Что это такое?
Он тоже невольно поднял голову, и в тот же миг его дыхание замерло.
Под серым, мрачным небом вдруг пронесся бесконечный свет! Лучи этого света текли с дальнего севера, обволакивая небо над замерзшей рекой, переливаясь на снежных вихрях. Цвета сменяли друг друга: алый, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый... Свет лег на заброшенное кладбище, словно внезапно наполнившийся мечтой.
— Свет...
Под этой божественной игрой природы молодой Учитель преклонил колени на снегу и медленно протянул руки к небу.
Тысячи миль я прошёл, чтобы проститься с тобой,
В ту первую и последнюю снежную ночь.
На холодных пустынных равнинах, где мы шли рядом,
Все наши слова замерзли на устах.
Мы подняли взгляд вместе, ты видела это?
Семь ночей цветы из снежинок расцветали и умирали.
Как наша короткая встреча и вечное расставание.
Прости меня, что я разворачиваюсь и ухожу.
За пустые годы,
За то, что я не смог дойти до конца,
За мою любовь, которая не выдержала испытания временем.
0 Комментарии