Как раз в тот момент, когда Сыма Цзяо ненадолго отошёл, этот человек и воспользовался случаем.
— Ах! Что ты делаешь?! — воскликнул дворянин, вскочив с земли после удара Ляо Тинъянь. Мужчина разозлился и стал ругаться.
Ему не повезло, потому что в этот момент вернулся Сыма Цзяо.
Дальнейшие события Ляо Тинъянь вспоминать не хотела. Сыма Цзяо тихо рассмеялся и, несмотря на её сопротивление, силой заставил её раздавить этому человеку голову.
Ощущение, как голова лопнула под её рукой, навсегда врезалось в её память.
Ляо Тинъянь тут же вырвало, и она долго сидела в стороне, судорожно кашляя.
Сыма Цзяо не понимал, почему она так сильно отреагировала.
— Это всего лишь человек.
Ляо Тинъянь знала, что он не мог понять её.
Они родились в разных мирах. Для Сыма Цзяо убийство не значило ничего, в то время как для неё это было неприемлемо убийство. Их взгляды формировались под влиянием их окружений, и понять друг друга они не могли.
Ляо Тинъянь знала, что Сыма Цзяо вырос в мире, где убийство было обычным делом. По этой причине она никогда не осуждала его кровожадность, но твёрдо придерживалась своей позиции — убивать только в крайнем случае.
В этот раз Сыма Цзяо не был так раздражён, как тогда, когда они столкнулись с Юэ Чухуэй. Он просто убил этого человека, как если бы прихлопнул надоедливое насекомое, и сделал это настолько быстро, что Ляо Тинъянь не успела даже среагировать.
Увидев её реакцию, Сыма Цзяо нахмурился и сказал:
— Он обидел тебя. Вот почему я хотел, чтобы ты убила его сама. Это всего лишь мелочь. Я никогда не видел, чтобы кто-то так остро реагировал на убийство.
Он знал, что Ляо Тинъянь не любила убивать, но думал, что для неё это всего лишь неудобство — как если бы ей пришлось съесть что-то неприятное. Она бы просто нахмурила нос, выпила немного воды и втайне поругала бы его.
Но он вырос в мире, полном чудовищ, и не мог понять, что для Ляо Тинъянь убийство было совсем не тем же, что съесть что-то неприятное.
Она даже не слышала, что он говорил. Её разум был затуманен воспоминаниями о только что разорванной голове, и она с отвращением мыла руки снова и снова.
В её мире убийцы были редкостью, и обычные люди редко сталкивались с убийствами. Даже на войне многие солдаты страдали от психических травм, если им приходилось убивать. Как могла Ляо Тинъянь остаться невозмутимой?
После долгих приступов рвоты она вытерла рот, встала и, не говоря ни слова, ушла в дом, где легла на кровать спиной к Сыма Цзяо, ясно давая понять, что не хочет, чтобы он подходил.
Её мутило, и к физическому недомоганию добавилась злоба. Если бы Сыма Цзяо был просто жестоким мастером убийств, она бы не посмела сердиться на него из-за этого. Но теперь он был для неё самым близким человеком в мире, и она не могла сдержать свою злость.
Сыма Цзяо попытался схватить её за руку, но Ляо Тинъянь резко отмахнулась и, не поворачивая головы, сказала:
— Не разговаривай со мной. Сейчас я не хочу с тобой говорить.
Сыма Цзяо не осознавал, насколько всё серьёзно, и, глядя на её спину, недоумённо спросил:
— Ты из-за того, что я заставил тебя это сделать?
Ляо Тинъянь молчала несколько секунд, а затем вздохнула:
— Ты не можешь так поступать. Я никогда не запрещала и не принуждала тебя что-либо делать, так что и ты не должен так поступать со мной.
За всю свою жизнь никто не говорил Сыма Цзяо, что он чего-то не может. Нет, говорили, но он не придавал этому значения. Для него существовало только «хочу» или «не хочу». В этом мире не было того, чего он не мог бы сделать.
Если бы перед ним был кто-то другой, он бы и слова не сказал, но с Ляо Тинъянь он задумался. С минуту помолчав, он нахмурился и всё же ответил:
— Я знаю, что ты не любишь убивать, и это нормально. Но тебе придётся это сделать рано или поздно. Какая разница, когда?
Ляо Тинъянь задумчиво смотрела на узор с птицами и цветами на занавеске. Она понимала, что когда-нибудь может убить ради него. Но не сейчас, не так. Не по-детски, не играючи.
0 Комментарии