Сыма Цзяо по-прежнему не понимал, что было плохого в том, что он заставил Ляо Тинъянь убить человека, но, странным образом, начал ощущать некоторое сожаление... Это было его первое столкновение с чувством «сожаления», и оно оказалось совершенно другим, чем физическая боль, которую он знал. Это было внутреннее мучение.
Ляо Тинъянь несколько дней ничего не ела. Обычно она уделяла время на два приёма пищи в день: иногда ела что-то утончённое, иногда пышные блюда. Иногда она даже сама готовила, если было настроение. Сыма Цзяо вспомнил, как однажды она приготовила нечто, что называла «хот-потом», и запах этого блюда распространился по всему дому.
Хотя он не понимал, что там может быть вкусного, но видя, как она ест с удовольствием, сам тоже чувствовал себя лучше. Когда Ляо Тинъянь потеряла аппетит, Сыма Цзяо был более обеспокоен, чем она сама.
Кроме того, ему удалось увидеть, как выглядят её кошмары. Когда он отдыхал в её духовной обители, вместо привычного голубого неба и белых облаков он вдруг увидел сцену забоя свиньи: группа неясных фигур собралась вокруг, а свинья, привязанная и кричащая изо всех сил, металась в агонии.
— ... — Сыма Цзяо был ошеломлён.
Это было, мягко говоря, оригинально. Никогда в жизни он не видел такого в чьей-либо духовной обители. В его собственном духовном пространстве в тяжёлые моменты могли быть горы трупов и реки крови, но толпа, убивающая свинью... Это было для него новым опытом.
Целый день в его голове крутились звуки убоя свиньи.
Нельзя было винить Ляо Тинъянь. Помимо недавних событий, самым ярким воспоминанием её детства было убийство свиньи в доме бабушки в деревне, когда ей было всего несколько лет. Этот эпизод оставил в её детской душе не меньше отпечатков, чем сцена, когда она увидела, как Сыма Цзяо убивает человека. Её подсознание сопротивлялось убийству, и кошмар о забое свиньи стал его символом.
Когда Ляо Тинъянь открыла глаза, то первым делом наложила маску на лицо. Несмотря на то что у бессмертных не бывает кругов под глазами от недостатка сна, ей казалось, что она невероятно устала, а кожа уже не такая мягкая и увлажнённая.
Сыма Цзяо поднял её на руки.
— Что? — Ляо Тинъянь продолжала держать маску на лице и с недоумением смотрела на него.
Выражение лица Сыма Цзяо было загадочным:
— Забой свиньи... это страшно?
Ляо Тинъянь закатила глаза, устремив взгляд на потолок шатра. Она не собиралась ничего объяснять и сделала вид, что ничего не понимает.
Теперь Сыма Цзяо понял: убой свиньи не так страшен, как плохой сон или убитый человек. Но если Ляо Тинъянь плохо ест или спит, это уже серьёзная проблема.
Его тёмные, выразительные брови, подчёркнутые контрастом с белой кожей, делали его лицо особенно запоминающимся. В такие моменты, когда он хмурился, его внешность обострялась, а взгляд приобретал особую остроту, как будто он обдумывал что-то жизненно важное.
Ляо Тинъянь, глядя на его сосредоточенное лицо, первой попыталась успокоить его:
— Я через несколько дней приду в себя.
Но ждать Сыма Цзяо не собирался. Он был мастером не только в создании проблем, но и в их решении.
Очень скоро он принёс ей нефритовую подушку.
— Спи на этом, и все сны будут только хорошими.
Ляо Тинъянь, обняв подушку, вспомнила один популярный сериал о путешествиях во времени из своего детства, где тоже была подобная волшебная подушка. Правда, она уже не помнила, как та называлась. Вечером она решила опробовать эту подушку. Эта вещь оказалась удобной и даже эффективной.
Той ночью в её духовной обители больше не было звуков убоя свиней. Вместо этого вокруг разливался аромат сладостей, пропитывая всё пространство, как будто её дух насыщался сладким вкусом.
Ляо Тинъянь приснился её день рождения, на котором она была в кругу давно не виденных родственников и друзей, и все вместе ели огромный кремовый торт. Проснувшись, она вздохнула:
— Как давно я не ела кремового торта... и не видела родных и друзей.
— Сон понравился? — спросил её Сыма Цзяо.
Ляо Тинъянь ещё раз вспомнила сон, в котором её друзья и близкие улыбались ей, весело подшучивая и подгоняя её разрезать торт. Огромный и невероятно вкусный торт. Всё было идеально — даже слишком идеально, ведь её мать никогда бы не купила такой большой торт, её отец не улыбался бы так добродушно, а сестра вряд ли была бы такой паинькой. И друзья — они жили слишком далеко, чтобы вот так собраться.
Но, несмотря на это, она кивнула:
— Да, это был хороший сон.
Она вспомнила одну строчку из стихотворения:
Тогда всё казалось обыденным.
0 Комментарии