Она почувствовала легкий вес на своей голове, и Сыма Цзяо, касаясь её волос, сказал:
— Все эти светильники — такие, как ты любишь. Их добавили после того, как башню перенесли сюда.
И сразу после его слов светильники зажглись, и на полу действительно появились тени от цветов.
В его голосе звучала лёгкая гордость, словно он говорил: «Я всегда знал, что тебе понравится».
Что ж, это было даже мило.
Любовь действительно способна сделать даже заносчивого типа немного детским.
Когда они достигли верхнего этажа, Ши Янь увидела бассейн с прозрачной зелёной водой в огромном пустом зале.
По непонятной причине ей показалось, что в бассейне чего-то не хватало. Там явно что-то должно было быть. Сыма Цзяо подошёл к воде и, протянув руку, вытащил из неё дрожащий бутон красного лотоса. Постепенно лотос раскрылся, обнажив в центре спокойный, ровно горящий огонь.
Тишину зала разорвал плачущий, жалобный крик. Звук рыданий ребёнка эхом разнёсся по залу, не прекращаясь. Казалось, он пронзает разум.
Огонь в лотосе вдруг ожил, и, извиваясь, как чудовище с разинутыми клыками, кинулся в сторону Сыма Цзяо. Детский голос, наполненный злобой, закричал:
— Я убью тебя! Какая мне разница, что твоя женщина умерла! Это была моя сила, но это не я её убил! Это ты дурак, сам всё испортил, она сгорела из-за тебя! И теперь ты всё сваливаешь на меня? Зачем топишь меня в воде? Да ты больной! Это не я виноват! Мне тоже больно, ты, идиот!
Сыма Цзяо со злостью ударил пламя ладонью, вернув его на место, и рявкнул:
— Заткнись!
Огонь сжался в страхе, словно исчерпал все свои силы, и снова заплакал.
Наконец огонёк заметил Ши Янь и выкрикнул ругательство:
— Ты нашёл её! Опять привёл эту чёртову женщину!
Ши Янь: «Удивительно! Эта огненная штука ещё и ругается! Причём звучит так, как будто это я матерюсь».
Сыма Цзяо повернулся к ней и сказал:
— Я ведь просил тебя поливать его водой, а ты научила его такому сквернословию.
Ши Янь: «Да ладно! Не надо на меня сваливать! Это как обвинять, что я плохому научила попугая дома!»
Ши Янь чувствовала, что ситуация несправедлива по отношению к ней.
Она считала, что её обидели так же, как если бы снег пошёл в июне. Сыма Цзяо холодно усмехнулся, но затем передумал и решил не злиться на неё.
После того как он показал ей ту плачущую огненную сущность, они вместе обошли башню пару раз, а потом остановились на самой высокой смотровой галерее, откуда открывался вид на Зимний город.
— Эта башня раньше стояла на Трёхсвятой горе. Когда я разрушил её и перенёс башню сюда, — сказал он.
Ши Янь почувствовала, что он хочет поговорить о чём-то более личном. Поняв это, она решила подыскать ответ и, наконец, сказала:
— Кажется, ты любишь эту башню?
— Я ненавижу её, — ответил Сыма Цзяо. — Она держала меня в плену пятьсот лет.
Ши Янь молча подумала: «Ну, что тут скажешь? Разговор ты точно загубил».
В голове у неё тут же всплыла мысль: «Пятьсот лет в заточении? Да ты прям как Сунь Укун!»
Сыма Цзяо продолжил:
— Меня держали в одном и том же месте слишком долго. Поэтому я возненавидел тех, кто меня заточил, и решил: как только смогу уйти, убью их всех. Так что…
Ши Янь решила поддержать разговор:
— И что же?
Сыма Цзяо вдруг сменил тон:
— Так ты тоже будешь меня ненавидеть?
Ши Янь не растерялась:
— Вот что ты такое говоришь? Я что-то не понимаю. Может, объяснишь нам всем?
Сыма Цзяо: «…»
Ши Янь попыталась загладить неловкость:
— В любом случае, не думаю, что это похоже на заточение. Ты ведь не запирал меня.
— Но я привёл тебя сюда силой. Ты не считаешь это пленом? — спросил Сыма Цзяо.
Ши Янь вдруг указала в сторону заснеженных гор:
— А мне интересно, что там, вдали. Можно будет туда сходить через пару дней?
— Хочешь, можем сходить туда уже сегодня после обеда, — спокойно ответил Сыма Цзяо.
Ши Янь кивнула и подумала: «А, вот так у вас выглядит заточение?»
Она прочистила горло и добавила:
— Если я не хочу здесь оставаться, то это заточение. Но если я хочу, то нет.
Сыма Цзяо был явно доволен её словами, и его лицо осветилось улыбкой. Он тихо рассмеялся:
— Я знаю, что в глубине души ты хочешь верить мне.
Ши Янь понимала, что если сейчас сказать, что она остаётся в основном из-за желания разобраться в своём прошлом, а отчасти из-за хороших условий, это могло бы вызвать у него другие мысли. А если ещё и скажет, что боится, что он в гневе сбросит её с этой башни…
Она выдавила натянутую улыбку и сказала:
— Ты прав.
0 Комментарии