Однако это было только её мечтой. Старейшина велел ей прийти сюда, и даже если это означало бы смерть, ей всё равно пришлось бы подчиниться.
Её шаги привлекли внимание Му Нишэн, и та обернулась и посмотрела на неё с холодным презрением. Му Нишэн тут произнесла вслух:
— Ты всё ещё жива?
Ляо Тинъянь, готовая уже было поздороваться, передумала. Все, кто её видел, говорили одно и то же. Она усмехнулась про себя: «Нет, не умру, пока можно продолжать жить».
Му Нишэн посмотрела, как Ляо Тинъянь подошла к двери башни и слегка удивилась, а затем снова нахмурилась. «Она, вероятно, сейчас тоже погибнет», — думала она. — «Никто не может просто так подойти к этой двери, кроме меня».
Ляо Тинъянь подошла к двери, и, не зная, что делать, постучала. Му Нишэн издала тихий смешок.
«Думает, что дверь откроется просто так?»
Дверь открылась.
Му Нишэн замерла на месте.
Как это произошло? Ляо Тинъянь вошла внутрь! Как такое возможно? Разве с тех пор, как Юнь Сиюэ разозлила старейшину, эта дверь вообще открывалась?
Потрясённая Му Нишэн подскочила к двери, чтобы тоже войти внутрь и выяснить, что происходит. Однако, сделав шаг за порог, она испустила предсмертный крик и разлетелась кровавым облаком.
Ляо Тинъянь настороженно обернулась, но дверь уже закрылась, и она не смогла видеть, что произошло снаружи.
На лестнице стоял старейшина. Его лицо не выражало ничего, прямо как призрак. Он посмотрел на Ляо Тинъянь, слегка улыбнулся и произнёс:
— Та снаружи умерла.
— Знаешь, почему я её убил? — спросил он, направляясь к лестнице.
Ляо Тинъянь, сглотнув, поспешила за ним.
— Я убиваю тех, чьи мысли полны жадности, амбиций и глупости. Они раздражают меня. Но та, что была снаружи, была иной. Она была пустой марионеткой, созданной для исполнения чужой воли. Я ненавижу подобные создания даже больше, чем жадных. Хотя, признаюсь, даже убивать её было скучно. Но она слишком шумела и раздражала меня.
Он говорил с Ляо Тинъянь странно мягко, словно находил удовольствие в беседе.
Когда Ляо Тинъянь впервые пришла сюда, ей удалось подняться лишь на пятый этаж, но сейчас она шагала за старейшиной всё выше и выше. На двенадцатом этаже у неё почти не осталось сил. Страх и отвращение от случившегося позади не волновали её так сильно, как ощущение усталости.
Предок впереди по-прежнему шёл медленным шагом, он даже не обернулся. Ляо Тинъянь, цепляясь за перила, ползла, словно черепаха. Она то и дело бросала взгляды на его спину. Его длинные чёрные волосы были распущены, а одежда всё такой же, как раньше.
Ляо Тинъянь начинала сомневаться в том, менял ли он когда-нибудь свои одеяния. Если нет, разве полы его одежды, волочившиеся по земле, не были бы грязными? Хотя чёрная одежда, конечно, скрывает любые пятна.
В этот момент Сыма Цзяо случайно обернулся и посмотрел на неё.
Ляо Тинъянь напряглась: «Стоп, у него же только заклинание правды, он ведь не умеет читать мысли?»
Она занервничала, как когда-то на своём первом собеседовании после выпуска.
— Сегодня у тебя меньше смелости, чем вчера. Так испугалась? — сказал он.
Ляо Тинъянь вытерла пот со лба и подумала: «Фух, пронесло. Вчера действительно было страшнее, сегодня я потею не от страха, а от усталости».
— Ты сильно напугана? — снова спросил он.
Ляо Тинъянь почувствовала, что её рот начал действовать сам по себе, отвечая:
— Не боюсь, просто лестница тяжёлая.
Опять это заклинание правды! Он что, автоматически заставляет отвечать на вопросы?
На лице Сыма Цзяо отразилось некое недоумение.
— Устала? — его голос прозвучал с ноткой презрения.
«Всего-то несколько лестничных пролётов. Люди из демонического мира и впрямь слабые».
Ляо Тинъянь отчётливо увидела в глазах предка презрение. Это была первая эмоция, столь явная и понятная, которую она заметила у него.
Они поднялись ещё на пять этажей, и Ляо Тинъянь буквально обессилела. Она думала, что предок, не выдержав её медлительности, прикончит её, но он, словно нарочно, терпеливо ждал, чтобы посмотреть, сколько ещё она сможет продержаться.
Ползти по лестнице было настоящим испытанием. Ляо Тинъянь казалось, что предок развлекается, как человек, который, скучая, наблюдает за хомяком, взбирающимся по лестнице.
Наконец, они достигли двадцать второго этажа. Здесь по-прежнему было пустое пространство, замкнутое со всех сторон. В центре комнаты привлекала внимание единственная деталь — огненный цветок, горящий в центре красной лотосовой чаши. Пламя разгоралось, освещая всё вокруг.
0 Комментарии