Реклама

Поднести грандмастеру сушёную рыбу – Глава 152

 

Последние новости в демоническом мире касались только одной: дао-спутницы Сыма Цзяо. Кто-то говорил, что она была демоницей, другие утверждали, что она когда-то была ученицей из мира культивации. Сплетни расползались во все стороны.

Ляо Тинъянь изначально была шпионкой под началом прежнего правителя Зимнего города. Хоть немногие знали её личность, после того как Сыма Цзяо пришёл в город, он нашёл всех, кто знал о ней, и допросил их.

Сыма Цзяо не часто объяснял свои действия, предпочитая простые и суровые методы «допроса». Поэтому после его «вопросов» никто уже не оставался в живых, включая прежнего правителя Зимнего города.

Это привело к тому, что любые расследования о прошлом Ляо Тинъянь упирались только в её пребывание в Хэсяне и смутные догадки о её связях с миром культивации. Остальные факты были покрыты тайной, что создавало вокруг неё ореол загадочности и вызывало почтение.

«Загадочная женщина» Ляо Тинъянь ежедневно прогуливалась с маленькой трёхголовой девочкой Хунло и огромной чёрной змеёй по пустынным местам дворца или по редко населённым уголкам Зимнего города.

После нескольких её прогулок по городу возник слух, что Ляо Тинъянь родила дочь от Сыма Цзяо, и что именно поэтому они вдвоём недавно исчезли из демонического мира, чтобы втайне от врагов её родить.

Ляо Тинъянь: «...»

Хунло: «Этот слух — про меня?»

Ей не нравился её род, который когда-то убил её, а потом возродил, поэтому она решила завершить с ними свои отношения и остаться рядом с Ляо Тинъянь — единственной, кому она по-настоящему доверяла. В этом мире Хунло верила только своей подруге.

Однако Ляо Тинъянь больше удивило то, что Сыма Цзяо никак не опроверг слух, а вместо этого спросил:

— Ты не хочешь дочь?

Ляо Тинъянь честно призналась:

— Не очень.

Хотя Хунло всегда в шутку называла её «папой», это было лишь ради веселья, а не всерьёз.

Через несколько дней Сыма Цзяо привёл к ней мальчика лет пяти-шести. У него была бледная кожа, чёрные волосы и глаза, а его лицо удивительно напоминало Сыма Цзяо — на целых семьдесят процентов. Он выглядел, как уменьшенная версия Белоснежки в чёрной одежде.

Ляо Тинъянь: «??? Это что, твой внебрачный сын?!»

Сыма Цзяо не проявлял к мальчику особой нежности, сохраняя своё привычное холодное выражение лица. Зато мальчик ловко побежал к ногам Ляо Тинъянь и обошёл её кругом.

Увидев его действия, девушка испытала странное чувство узнавания и вдруг воскликнула:

— Змея?

Всё сразу стало ясно.

Как-то Сыма Цзяо превратил свою грозную чёрную змею в человека. Только человеческое тело у неё было, а вот говорить мальчик почти не умел, только шипел. Он поднял голову и улыбнулся Ляо Тинъянь, но эта улыбка на маленьком детском лице казалась пугающей, более зловещей, чем сама змея.

— Не хочешь дочь, как тебе сын? — невозмутимо спросил Сыма Цзяо.

Ляо Тинъянь недоумённо посмотрела на него. Как у тебя вообще работают мысли?

Сыма Цзяо легко надавил ей на лоб:

— Возьми его на прогулку.

Ляо Тинъянь, чувствуя себя, как утка, которую загоняют на воду, повела мальчика на прогулку. Как и ожидалось, тут же появились слухи, что это её старший сын, которого Сыма Цзяо долгое время скрывал, чтобы защитить от врагов.

Ляо Тинъянь: «Я даже не была беременна, а теперь вдруг мать двоих детей».

Чёрная змея не могла долго удерживать человеческий облик. Она только недавно освоила этот навык и часто не могла удержаться, снова превращаясь в змею. Когда это была змея, Ляо Тинъянь воспринимала её, как питомца. Но когда что-то приобретает человеческий облик, сложно не начать относиться к этому с большей привязанностью.

Сыма Цзяо в последние дни почти не двигался, лёжа на нефритовой кровати. Его длинные волосы спадали, касаясь пола, а запястья и лодыжки, которые виднелись из-под одежды, сливались с цветом нефрита.

Когда Ляо Тинъянь зашла к нему, она инстинктивно задержала дыхание, держа на руках мальчика-змею, и присела у изголовья.

Сыма Цзяо, не открывая глаз, положил руку ей на голову:

— Что ты здесь делаешь?

— Ты опять что-то затеял? — спросила Ляо Тинъянь. Она с трудом могла различить, когда ему было плохо, потому что он всегда выглядел одинаково — будь то боль или спокойствие.


Отправить комментарий

0 Комментарии

Реклама