С возрастом Император всё больше избегал пребывания во дворце. Он часто отправлялся в поездки по разным провинциям, называя это инспекциями для ознакомления с жизнью народа. Однако всем было ясно, что на самом деле он просто скучал и использовал такие поездки, чтобы развлечься, не обращая внимания на протесты при дворе. В этот раз он даже бросил весенний обряд и отправился в Лиян.
Вэй Сяньюй был управляющим Лияна уже несколько лет и научился скрывать свои мысли. Он старался угодить Императору во всём. Сегодняшний день был особенно оживлённым из-за праздника. Император захотел посмотреть гонки на драконьих лодках, и магистрат тщательно всё организовал. Вэй Сяньюй даже подготовил выступление танцовщиц на берегу.
Но когда они прибыли, Сыма Цзяо почти не проявил интереса к гонкам. Он сидел у окна лодки и безучастно вертел в руках нефритовый амулет.
Прошло уже почти полдня, а Император всё ещё сидел там, что сильно изматывало Вэй Сяньюя. Его спина вспотела, а ноги ныли. Он слишком привык к комфортной жизни, и теперь был не в силах больше терпеть. Магистрат осмелился снова обратиться к Императору с предложением вернуться в резиденцию.
Шестнадцатилетний Император Сыма Цзяо был красивым юношей с чёрными волосами и глазами. Его внешность напоминала женскую, но на его лице всегда читалась некая угроза, и его взгляд, казалось, мог проникать в душу каждого.
Он никак не отреагировал на слова Вэй Сяньюя, оставив его в напряжении.
— Ваше Величество… — снова попытался обратиться к нему Вэй Сяньюй, не выдержав молчания.
Внезапно Сыма Цзяо резко взмахнул рукавом и, не взглянув на губернатора, швырнул чашку чая прямо ему в лицо. Чашка попала Вэй Сяньюю в лоб, а чай облил его с головы до ног.
Магистрат едва сдержал гримасу боли и разочарования. Он опустил голову, чтобы скрыть свои эмоции.
В этот момент Сыма Цзяо поднялся, резко разорвал полупрозрачную вышитую занавеску, висевшую на окне, и посмотрел наружу, словно искал что-то взглядом.
Занавеска сорвалась, и нефритовые бусины рассыпались по полу, укатившись под стол.
Все, кто находился рядом с Императором, включая евнухов, обменялись удивлёнными взглядами.
Один из них, нервно сглотнув, осмелился подойти поближе и тихо спросил:
— Ваше Величество, что-то случилось? Вы кого-то ищете?
Сыма Цзяо потёр виски и сказал:
— Рядом проезжала женщина в украшенной карете. Найдите её для меня.
* * *
— Что? Он сейчас правитель Хуго? — Ляо Тинъянь сначала удивилась, а потом поняла, что это вполне логично. Она всегда подозревала, что Сыма Цзяо ведёт себя, как настоящий тиран, и теперь, похоже, он официально занял этот пост.
Но что теперь? Забрать его силой в Демонический мир? Или сначала узнать, вернулась ли к нему память, а уже потом рассказать ему о прошлом?
Чёрная змея осталась в Демоническом мире, чтобы удерживать порядок, поэтому Ляо Тинъянь была здесь только с Хунло и группой демонов и воинов.
— Конечно, надо забрать его обратно, — сказала Хунло, — сейчас он всего лишь человек и не сможет сопротивляться. Ты спокойно доставишь его назад и можешь делать с ним всё, что захочешь. Ему нужно будет снова начать культивацию, и даже если его тело не очень подходящее, его талант всё равно поможет ему достичь успеха.
Ляо Тинъянь задумалась и долго молчала.
Они остановились на ночлег в небольшом дворике, где росли пышные кусты гардении. За окном виднелись тёмно-зелёные листья и белые цветы. Ляо Тинъянь смотрела на них, погрузившись в свои мысли, и вдруг сказала:
— Нет, я оставлю его здесь. Не буду забирать его в Демонический мир и не заставлю культивировать. Я хочу, чтобы он прожил жизнь обычного человека.
Хунло не могла поверить своим ушам. Она широко раскрыла глаза и воскликнула:
— Не заставлять его культивировать? Он проживёт всего несколько десятков лет. Ты что, правда хочешь смотреть на то, как он просто умрёт? Что ты будешь делать потом?
Ляо Тинъянь хотела сказать, что сама была когда-то простой смертной и никогда не планировала получить долгую жизнь. Она не стремилась жить вечно, потому что это пугает. За эти несколько десятков лет она уже устала от жизни.
Для Сыма Цзяо быть обычным человеком, возможно, — самое большое счастье. Его душа должна была исчезнуть, но она удержала его. И теперь требовать вечной жизни было бы слишком эгоистично.
Она ничего не ответила, но её взгляд дал Хунло понять, что её решение неизменно. В этом своём упрямстве Ляо Тинъянь была очень похожа на Сыма Цзяо.
Хунло так и не поняла её мотивов, но убедить не смогла. Она только указала на проблему:
— Если ты не хочешь его забирать, тебе придётся остаться здесь и быть рядом. Как ты собираешься подойти к нему? Ты ведь столько лет искала его не для того, чтобы просто смотреть на него издалека.
Конечно, так нельзя.
Это действительно проблема.
Ляо Тинъянь на мгновение задумалась.
— А что, если так? Я создам для него сон с помощью заклинания и войду в его сны. Часто ведь бывает так, что во сне мужчина встречает прекрасную женщину и сразу влюбляется с первого взгляда.
Ей пришло в голову использовать древний сюжет, и она, вдохновившись Одой о Ло-шэнь*, сказала:
— В этом сне он гуляет у реки и вдруг видит небесную богиню, стоящую на берегу, и поражается её красотой.
Она решила повторить этот сон несколько раз, а затем создать похожую сцену в реальной жизни. Для неё это не составило бы труда — появление такой богини выглядело бы впечатляюще, а любые необычные моменты можно будет легко объяснить.
*«Ода о Ло-шэнь» — это знаменитое стихотворное произведение древнекитайского поэта Цао Чжи, жившего в эпоху Троецарствия (III век н.э.). В основе этой оды лежит легенда о Ло-шэнь, мифической богине реки Ло. Ода считается одним из классических китайских произведений, посвящённых темам любви, тоски и красоты.
0 Комментарии