Сыма Цзяо смотрел на неё сверху вниз, явно погрузившись в размышления. Его рука снова скользнула по её спине, заставив её напрячься. Ляо Тинъянь чувствовала себя так, будто её эмоции были связаны с его движениями: он проводил рукой — её сердце начинало бешено колотиться, отпускал — она пыталась вздохнуть с облегчением.
После третьего раза она сдалась.
«Чёрт возьми, убей уже, если собираешься. Это слишком нервирует».
Но он не убил её. Вместо этого Сыма Цзяо вернулся вместе с ней в наполовину разрушенную центральную башню. Когда её ноги коснулись земли, Ляо Тинъянь почувствовала слабость и сразу же вытащила из своего мешка стул, на который уселась.
Сыма Цзяо прошёл мимо неё и направился к пруду с красным лотосом. Войдя в воду, он порвал на руке кожу, и тонкие струйки крови начали стекать в пруд. Кровь не растворялась, а, напротив, собиралась в центре пруда, создавая ярко-красное пятно.
Ляо Тинъянь наблюдала за этим долгое время. Она видела, как небо начало светлеть, но Сыма Цзяо всё ещё оставался в воде, без движения. Увидев, как большая чёрная змея осторожно выглядывает из своего укрытия на рассвете, Ляо Тинъянь махнула ей рукой. Однако испуганная змея не подошла, а быстро спрятала голову обратно.
Ну и ладно.
Ляо Тинъянь не спала всю ночь и была измотана. К сожалению, её кровать была разрушена, поэтому ей пришлось соорудить импровизированный гамак между двумя колоннами и лечь в него.
Перед тем как заснуть, она заметила, что кровь в пруду начала преобразовываться в новый красный лотос, а на его поверхности замерцали огоньки пламени.
«Вот так растёт этот бесценный лотос? В таком случае, этот учитель сам по себе — бесценное сокровище. Другим нужны редкие ингредиенты для повышения уровня, а он сам — живое сокровище. Неудивительно, что он такой мощный».
Она уснула, а вскоре после этого солнце окончательно поднялось. Лотос в пруду и огонь вернулись к своему обычному виду, и Сыма Цзяо, покрытый влагой, вышел из воды. С каждым шагом капли воды на его теле испарялись, и когда он дошёл до гамака, его одежда была лишь слегка влажной.
Сыма Цзяо выглядел бледнее обычного. Его выражение лица было лишено прежней свирепости. Он казался ещё более пугающим в своей чёрно-белой гамме. Он наклонился к Ляо Тинъянь и лёг рядом с ней.
* * *
Когда Ляо Тинъянь проснулась, она поняла, что что-то не так. Гамак, который она сделала, оказался тесноват.
«Учитель-убийца спит рядом со мной?!» — ужаснулась она. Его голова лежала у неё на плече, и его лёгкое дыхание касалось её шеи и ключицы. Пальцами она коснулась ткани, которой была укрыта, и обнаружила, что это его плащ и рукава. Из-за того, что гамак слегка прогнулся, она практически лежала в его объятиях, а длинные чёрные волосы Сыма Цзяо лежали у неё на груди.
«Я задыхаюсь! Как такое может быть? Я просто хотела выспаться, а в итоге оказалась в объятиях убийцы!»
Она осторожно посмотрела вниз и увидела, что большая чёрная змея свернулась клубком под гамаком и тоже спала.
Снаружи светило яркое солнце. Тучи, что раньше окутывали центральную башню, исчезли вместе с разрушенными печатями. В воздухе мягко плавала белая туманная духовная энергия. Ляо Тинъянь повернула голову к пруду и увидела там новый, ещё более прекрасный красный лотос. Пламя, обычно ругающееся, теперь было совершенно тихим.
Всё было настолько спокойно, что Ляо Тинъянь даже не решилась пошевелиться. Вскоре она снова заснула.
Нет такой проблемы, которую нельзя решить. Если есть, просто выспись, а потом решай.
События на Трёхсвятой Горе всколыхнули весь Бэнчэньский Дворец. Даже старейшины, многие годы пребывавшие в уединении и сосредоточенные только на вознесении, начали выходить из своих убежищ.
Бэнчэньский Дворец состоял из сотен кланов. Несколько сильнейших управляли дворцами и имели свои могущественные фракции. Даже самые маленькие ветви могли похвастаться тысячами последователей, а такие семьи, как клан главы Дворца, насчитывали десятки тысяч учеников и служителей. Это было невероятно сложное и многослойное сообщество, и, естественно, в нём всегда было множество разногласий и интриг.
Последние оставшиеся потомки рода Фэншань долгие годы оставались сложной проблемой для Бэнчэньского Дворца. Вопрос о том, как с ними поступить, до сих пор не был решён, и события на Трёхсвятой Горе лишь добавили новых разногласий и сомнений.
За одну ночь сотни ламп, олицетворяющих жизни учеников, почти полностью погасли. Только одна одиноко осталась гореть. Кроме того, десятки избранных и сильных представителей различных семей, отправленных наблюдать за событиями на Трёхсвятой Горе, также были уничтожены.
Глава Дворца, Ши Цяньлюй, призвал дух одного из погибших и задал ему спокойный вопрос:
— Гэянь, что произошло на Трёхсвятой Горе?
Появившийся дух принадлежал Ши Гэяню, тому самому молодому человеку, который на Трёхсвятой Горе пытался дипломатично выразить свою позицию. Теперь его призрачная фигура едва заметно улыбнулась и ответила:
— Дядюшка, всё оказалось так, как вы и предупреждали. Даосский мастер Цицан действительно оказался жестоким и безжалостным. Он уничтожил всех, кто отправился на разведку, вне зависимости от того, представляли ли мы для него угрозу или нет. К счастью, он не уничтожил меня полностью и оставил мою душу.
Ши Цяньлюй никак не выразил удивления, а лишь ненадолго задумался и спросил:
— Осталась одна горящая лампа. Ты знаешь, что это значит?
— Это и для меня неожиданность, — ответил Ши Гэянь. — Одна ученица, похоже, привлекла благосклонность грандмастера Цицана. Он защитил её.
— Правда? — впервые удивился Ши Цяньлюй.
— Это действительно так, — подтвердил Ши Гэянь. — Я не единственный, кто это видел. Остальные тоже заметили.
— Это интересно, — произнёс Ши Цяньлюй с задумчивой улыбкой. — Возможно, это наш шанс.
0 Комментарии