Ляо Тинъянь думала, что умрёт на месте, но этого не случилось. Прежде чем потерять сознание, она, полная негодования, увидела несколько разрозненных воспоминаний.
Главной героиней этих картин была юная девушка по имени Сыма Э, последняя представительница рода Сыма вместе с братом-близнецом. Их род стоял на грани исчезновения. Однако, по убеждениям их клана, Сыма не могли исчезнуть – они должны были продолжить род. Поэтому с самого рождения Сыма Э росла в уродливых условиях, её судьба была предрешена. Она должна была соединиться со своим братом и родить детей.
Род Сыма свято верил в чистоту крови Фэншаня и никогда не смешивался с посторонними. Осквернение крови считалось непростительным грехом. Напротив, среди их рода близкородственные браки были обычным делом – всё ради поддержания чистоты крови. Только чистая кровь Фэншаня могла питать огонь Линшань.
Ляо Тинъянь увидела этот огонь – маленький факел, пылающий на красном лице размером с чашку. По сравнению с тем крошечным огоньком, который она видела раньше, этот был гораздо ярче. Похоже, этот огонь был крайне важен, и Сыма Э, нынешняя хранительница огня, росла, окружённая роскошью на Трёхсвятой Горе. Её окружали слуги и ученики, еда и одежда были самыми лучшими, но Ляо Тинъянь, хоть и считала её принцессой номер один, всё же понимала, что жизнь этой девушки была несчастной.
Сыма Э любила этот огонёк, хотя в её воспоминаниях этот огонь был не младенцем, а вспыльчивым мужчиной, который ругал всех, кто пытался ему служить. Единственная, кого он не ругал, была Сыма Э. Однако, несмотря на это, она никогда не могла быть с ним – ведь между ними была биологическая преграда. Их отношения можно было описать только как «любовь-услуга». Когда девушка достигла возраста, в котором могла иметь детей, ей приказали соединиться с братом.
Ляо Тинъянь увидела Трёхсвятую гору: великолепные дворцы, изысканные убранства, слуги, словно небесные феи. Больше всего её впечатлило огромное изображение Фу Си и Нюйва над бассейном с огнём, перед которым Сыма Э ежедневно молилась. Взвалив на себя бремя судьбы клана, девушка, хотя и не хотела этого, смирилась с участью.
Она родила сына, которого назвали Сыма Цзяо.
Услышав это имя, Ляо Тинъянь вдруг поняла: «О, так это же история о предке».
Одного сына было недостаточно. Её заставили родить ещё одну дочь, чтобы обеспечить чистоту следующего поколения. Но Сыма Э долго не могла забеременеть, а её брат внезапно сошёл с ума. Он сжёг большую часть Трёхсвятой горы и покончил с собой. Эти воспоминания были отрывочными, и Ляо Тинъянь пришлось додумать детали.
Картина сменилась.
Истощённая Сыма Э, едва не сошедшая с ума от всего этого, готовилась задушить своего маленького сына в одну тёмную и ветреную ночь.
– Род Сыма… я поражена, – вздохнула Ляо Тинъянь.
Последнее, что она увидела, была Сыма Э, утопающая в зелёном пруду, окрасившемся в красный от её крови. В пруду расцвёл огромный лотос, и пламя, охватившее её тело, превратило его в пепел.
Пробудившись, Ляо Тинъянь поняла, что ей стало хуже. Знать слишком много – не всегда хорошо. Теперь она поняла, кем были все эти монстры, и это знание давило на неё всё сильнее.
Когда она наконец пришла в себя, то обнаружила, что лежит в чёрном прямоугольном ящике.
– Я что, уже похоронена? – в ужасе закричала она. – Я не умерла! Кто меня похоронил, не дождавшись конца?!
Ляо Тинъянь чувствовала слабость, каждая часть её тела болела. Ей не хватало сил даже сдвинуть крышку этого «гроба».
— Помогите… я ещё жива… жива! Предок? Змей? Маленький огонёк? Ответьте хоть кто-нибудь... — Ляо Тинъянь пробормотала в темноте. — Я трудилась на благо компании, проливала кровь за босса... — продолжала она, изрекая всякие глупости.
После нескольких минут бесполезных криков Ляо Тинъянь почувствовала, как в её теле зарождается хоть какая-то сила. Собравшись с духом, она подняла ногу и со всей силы ударила по крышке гроба. В итоге она смогла выбить небольшую щель. К счастью, гвозди ещё не вбили, иначе она бы осталась здесь навечно.
Ляо Тинъянь нащупала щель рукой и, используя всю свою силу, медленно сдвинула крышку в сторону. После продолжительных усилий ей удалось выбраться наружу... и увидеть предка.
Перед ней стоял бледный предок в чёрном. Он прислонился к гробу и наблюдал за её попытками выбраться.
— Очнулась, — спокойно произнёс он.
Сказав это, он небрежно поддел крышку одним пальцем и с лёгкостью отшвырнул её в сторону.
«Чёрт побери, ты где был, когда я тут изо всех сил пыталась выбраться?!» — мысленно возмутилась Ляо Тинъянь. Её переполняла злость, но тут она вспомнила то крохотное дитя, которого мать душила, словно капусту. Её гнев словно потушили из маленького водяного пистолета. Она не могла злиться на него.
Сыма Цзяо заметил изменение в её выражении и спросил:
— Ты что, хотела меня отругать?
Заклинание истины активировано!
— Да, — ответила Ляо Тинъянь, не контролируя свои слова.
Сыма Цзяо взглянул на неё с таинственной улыбкой.
— Ну так поругай, я послушаю.
— Придурок, я тебя ненавижу! — вырвалось у неё.
Ляо Тинъянь чувствовала, что она жива, но в её взгляде уже не осталось жизни.
«Всё, конец», — подумала она, — «сейчас он закроет этот гроб и на этот раз точно похоронит меня».
Однако, против всех её ожиданий, Сыма Цзяо внезапно рассмеялся. И не злым, мстительным смехом, а от души, словно это было самое забавное, что он слышал за долгое время. Он смеялся так сильно, что даже гроб содрогался от его смеха.
0 Комментарии