Ляо Тинъянь обладала сильным инстинктом самосохранения и была очень чувствительна к опасности. Поэтому каждый раз, когда она встречалась с Сыма Цзяо, старалась вести себя как можно более почтительно, использовать вежливые слова и не раздражать его лишними репликами. Но когда этот предок начал трогать её грудь, словно проверяя товар, её здравый смысл куда-то улетучился, а дерзость взяла верх. Она быстро дотянулась до его ягодиц и слегка сжала.
Сыма Цзяо: ...
«Нельзя трогать тигра за хвост», — вспомнила Ляо Тинъянь народную мудрость, глядя на его лицо. Она медленно отпустила его, и её инстинкт самосохранения начал постепенно возвращаться. От ярости её лицо сменилось на выражение спокойствия, затем растерянности, смешанной с некой долей страха. Она уставилась в небо, намеренно избегая взгляда предка.
«Смотрю на небо, на землю, только на тебя не гляжу».
Ляо Тинъянь ожидала, что этот раздражительный предок тут же сбросит её с чёрного змея. Она даже успела продумать, как безопаснее всего спрыгнуть на ходу. Однако ничего не происходило. Она осторожно прищурилась и украдкой взглянула на него. Он встретился с ней холодным, пронизывающим взглядом, от которого голова начинала болеть. Когда Сыма Цзяо злился, его мрачное лицо вызывало страх. Когда он смеялся — это тоже было жутко. А уж когда он был абсолютно спокоен, как сейчас, его взгляд и вовсе пугал до дрожи.
Ляо Тинъянь: «Ох, ну почему я не могу контролировать свои руки…»
Сыма Цзяо взял её руку — ту самую, что осмелилась тронуть его за ягодицы. Её тонкое запястье казалось хрупким в его неестественно белых руках, как будто он мог его сломать одним движением. Его хватка была настойчивой, пальцы медленно скользили по её запястью, с лёгким нажимом.
Ляо Тинъянь поклялась своими длинными ногами, что этот предок собирается сломать ей руку в наказание. В критический момент её тело действовало быстрее мозга, и она, не раздумывая, потянула его руку и прижала к своей груди, сказав:
— Спокойствие, пожалуйста, можете трогать грудь сколько угодно.
Она угадала.
Сыма Цзяо был человеком непредсказуемым, его настроение менялось мгновенно. Любое прикосновение вызывало у него желание убить, а трогать его за ягодицы — тем более. Когда он осознал, что кто-то осмелился сделать это, его первой мыслью было наказать её. Он был готов раздавить её запястье — в конце концов, он не испытывал к ней ненависти, но и жалеть её не собирался. Смертную казнь можно было отменить, но страдания — нет.
Однако то, что сделала Ляо Тинъянь, совершенно сбило его с толку. Он ожидал сопротивления, а вместо этого его рука оказалась на её груди. Его намерение сжать её запястье внезапно исчезло, и он почувствовал, как его рука погрузилась в мягкость.
Ляо Тинъянь, придерживая его руку, с серьёзным выражением лица произнесла:
— Попробуйте, это на ощупь очень приятно.
Она всё ещё была в сознании и прекрасно понимала, что делает. В конце концов, мужчины и женщины любят приятные тактильные ощущения, даже кошки. Чем это может не понравиться убийце?
Сыма Цзяо был человеком порывов, с быстрыми и резкими перепадами настроения. Его кровные родственники были сумасшедшими, он сам тоже был не в своём уме — вспыльчивый и жестокий. Если его что-то выводило из равновесия, он искал способ выплеснуть гнев, чаще всего — через убийство. Тот, кто нарушал его покой, подвергался смертной опасности.
Однако эта девушка была особенной. Она уже несколько раз избегала его смертельных намерений и каким-то образом всегда усмиряла его гнев. Обычно никто не мог пережить даже первого порыва, а она уже несколько раз выводила его из состояния ярости.
И вот, когда он был готов сломать ей руку, этот порыв неожиданно исчез.
— Фух... — Ляо Тинъянь тихо выдохнула и отпустила руку предка, осторожно отодвигаясь. Но когда она собиралась окончательно отстраниться, Сыма Цзяо вдруг снова схватил её руку.
Она продолжала сидеть у него на коленях, а теперь обе её руки оказались в его объятиях. Всё это выглядело странно — словно они влюблённая пара, демонстрирующая свои чувства при свете дня.
Хотя Ляо Тинъянь считала себя просто «висюлькой», в глазах окружающих это явно выглядело по-другому.
Когда чёрный змей спустился с горы и они выехали за пределы Трёхсвятой горы, их уже ожидала группа мастеров и учеников секты. Все, кто их увидел, замерли, наблюдая за тем, как учитель Сыма Цзяо в чёрном одеянии держал на руках девушку с соблазнительной внешностью, стоя на огромном чёрном змее. Эта картина напоминала сцену из истории о великом злодее и его прекрасной наложнице.
Все смотрели на них и думали о том, что перед ними — жестокий повелитель и его злобная любовница.
Пока Ляо Тинъянь была отключена, весь клан Гэнчэнь обсуждал появление грандмастера Сыма Цзяо. Большинство молодых учеников никогда не видели его лично. Их первоначальное восхищение сменилось страхом, ведь грандмастер без колебаний убивал людей. Многие даже втайне называли его демоном и злословили о том, что он наверняка стал злым. Если бы не его высокий статус, давно нашлись бы те, кто попытался бы «очистить» клан от него.
Те, кто знал больше, строили свои собственные планы. Множество людей хотели либо убить, либо подчинить себе Сыма Цзяо. Они дважды посылали группы на Трёхсвятую гору, но никто не вернулся. В конце концов, глава клана Ши Цяньлюй, вопреки всеобщему мнению, приказал уважительно пригласить Сыма Цзяо спуститься с горы. Его подход был прост: пусть делает, что хочет, даже если будет убивать людей из его семьи.
0 Комментарии