У подножия Байфэншаня отец господина Яня, дрожа от страха, сидел на земле и не смел убегать. Он был слишком слаб, чтобы справиться с происходящим, а когда сопровождающий культиватор был убит, вернуться назад стало невозможно.
Внезапно земля задрожала. Внезапно святая и чистая гора Байфэншань вспыхнула огнём, охватившим всё вокруг. Огонь был настолько сильным, что вся гора стала багровой.
Горы начали рушиться, молнии гремели, а пламя разливалось подобно океану. Отец господина Яня, охваченный ужасом, попытался убежать, но не мог двигаться. Лес, который ещё мгновение назад был зелёным и цветущим, в одно мгновение превратился в обугленную пустыню. Камни, земля, горы плавились от жара огня. Он слышал крики тысяч душ, которые, словно запертые веками, вырвались на свободу и бросились в бушующее пламя.
«Это... это адское пламя?» — подумал он, не в силах подняться с земли, и его ноги подкосились.
* * *
Тем временем Ляо Тинъянь в образе выдры сидела на украшенной резьбой балке в театре дома Янь и ела семечки, слушая рассказ сказителя.
— Этот демоническая многоножка вырезала три южных города, поглотив жизни десятков тысяч мирных жителей. Бедные южные земли — там не было сильных школ бессмертных, и даже те небольшие секты, что попытались остановить его, лишь погибли сами. Эта многоножка была страшным бедствием, которое разозлило даже небеса. Соседние великие школы не могли с ней справиться и потеряли множество учеников, пока кто-то не обратился за помощью в Гэнчэньский Дворец. Тогдашний глава школы, Даосский мастер Юнъю, был известен своей добротой и праведностью. Он ради спасения людей сразу согласился отправиться на юг, чтобы уничтожить демона. Та битва была настолько ужасной, что и небеса, и земля казались померкшими. Даже древние битвы между богами и бессмертными не могли сравниться с этим сражением. Та местность, которая раньше была холмами и горами, в результате стала равниной, потому что они буквально сравняли её!
Сказитель жестикулировал, рассказывая историю, а женщины из семейства Янь с восторгом слушали его.
— Неужели бессмертные культиваторы действительно такие могущественные? У нас в доме есть культиваторы, но они не кажутся такими сильными, — недоверчиво спросила молодая женщина.
— Ты сравниваешь их с главой Гэнчэньского Дворца? Даже ученик из внутреннего круга школы мог бы соперничать с главами других сект. Поэтому и говорят, что Гэнчэньский Дворец — первая школа среди всех, — с гордостью ответила другая женщина, явно испытывая гордость за принадлежность к этому великому клану.
Эти женщины были жёнами и наложницами семьи Янь. Вокруг бегало множество их детей, кричащих и играющих в саду. Ляо Тинъянь, заскучав, решила прогуляться и случайно наткнулась на это представление, так что теперь она лежала на балке и слушала рассказчика.
Особняк Янь был чрезвычайно богатым, и для развлечения содержал множество музыкантов и артистов. Сегодня сказитель рассказывал о великих деятелях Гэнчэньского Дворца. Только что он упомянул Даосского мастера Юнъю, который был главой школы в прошлом и обладал безупречной репутацией в мире культивации.
Ляо Тинъянь, не зная многого, лежала и слушала его рассказ целый день. Она узнала что-то новое.
Внизу завязался шум, и кто-то сказал:
— Эй, а вы слышали? Говорят, предок нашего Гэнчэньского Дворца вернулся из заточения.
— Ты про Даосского мастера Цицана?
— Конечно, про него. Он последний представитель рода Сыма, но почему-то о его подвигах почти ничего не слышно.
— Я тоже о нём почти ничего не знаю. Может, попросим сказителя рассказать?
Ляо Тинъянь, услышав имя Цицана, молча разгрызла ещё одно семечко. Она подумала: «Если бы вы узнали, что этот предок жил прямо в этом особняке, вы бы умерли от страха».
Тем временем сказитель продолжил:
— Этот предок хотя и занимает высокое положение, на самом деле не такой уж старый. Он провёл много лет в затворничестве, и если говорить о его подвигах, то их немного. Но есть несколько слухов, которые я могу рассказать вам, господа.
Сплетни всегда привлекали людей, и женщины внизу с энтузиазмом попросили его продолжить.
— Говорят, грандмастера Цицана воспитывал Даосский мастер Юнъю, но он не стал таким же добрым и праведным, как его наставник. Характер у него, как поговаривают, очень скверный. Насколько скверный? Когда-то из далёкого буддийского монастыря пригласили великого монаха, чтобы он помог подавить его внутреннего демона. Именно этот монах дал ему имя Цицан, — сказал сказитель.
Ляо Тинъянь невольно захлопала в ладоши. «Вот это уровень! Этот сказитель, похоже, знает больше, чем некоторые ученики внутри Гэнчэньского Дворца», — подумала она.
Выслушав весь день одни сплетни, Ляо Тинъянь собрала оставшиеся семечки и подушку, а затем вернулась в свой уголок, который ей предоставил отец господина Яня. Этот дом был в глубине, он отличался богатым, но вычурным декором. Ляо Тинъянь влетела в окно и растянулась на украшенной облачными узорами кушетке. Едва она успела устроиться, как дверь открылась.
Сыма Цзяо вернулся.
Он был весь в крови. Кровь стекала с его волос и одежды тёмно-красными каплями, а глаза сверкали жутким красным светом. Только его лицо оставалось пугающе бледным. Как только он вошёл, запах крови наполнил всю комнату.
Сыма Цзяо сел в кресло, запрокинул голову, опустил руки на подлокотники и тяжело вздохнул. Затем он внезапно закашлялся и выплюнул кровь, но даже не удосужился её вытереть. Он бросил взгляд на Ляо Тинъянь и неожиданно сказал:
— Я скоро умру.
Ляо Тинъянь: «Что?! Это какая-то шутка?»
Она внимательно посмотрела на Сыма Цзяо и заметила, что вены на его шее и руках были вздуты.
— С самого рождения многие пытались убить меня, но я не хотел отдавать свою жизнь, — мрачно произнёс Сыма Цзяо. — Кто хочет забрать мою жизнь, у того я её забираю сам.
Внезапно он остановился, вперил в неё взгляд и спросил:
— Но если ты захочешь моей смерти, я готов отдать её тебе. Хочешь мою жизнь?
0 Комментарии