Эта мысль вызвала у нее жар в груди и румянец на щеках.
Когда служанка Би Цао накладывала пудру, она не удержалась от комплимента:
— У госпожи такой прекрасный цвет лица, белый с румянцем, даже румяна не нужны.
В этот момент вошел Цуй Синчжоу. Увидев прическу Мянь Тан, он взял из шкатулки заколку с узором в виде воробья.
— Это я для тебя купил. Сегодня носи эту, хорошо?
Мянь Тан, слегка улыбнувшись, кивнула и склонила голову, чтобы Цуй Синчжоу сам закрепил заколку.
После того как Мянь Тан умылась и оделась, она отправилась в лавку с двумя служанками. Цуй Синчжоу же с охраной покинул город.
Ее муж сказал, что у него накопилось много дел, и он вернется только через пару дней. Мянь Тан решила, что проведет день в лавке, где встретится с торговцами и пополнит запасы.
Лавка, закрытая несколько дней, с самого утра наполнилась покупателями. Помощники еле успевали раздавать лекарства, а Мянь Тан сама стояла за прилавком, принимая деньги.
В разгар суеты в лавку вошел человек, скрывавший лицо под платком. Он попросил у помощника лекарство для лечения ран и подошел к прилавку, чтобы расплатиться.
Среди монет, которые мужчина передал, оказалась записка.
Мянь Тан нахмурилась и развернула её. На клочке бумаги было выведено всего несколько слов:
«Я твой дядя. Сегодня попал в беду и не могу встретиться с тобой лично. В округе много стражников, не шуми. Приходи к западным воротам в полдень, и никого с собой не бери!»
Мянь Тан удивленно подняла глаза и увидела, как мужчина, опустив платок, обнажил лицо.
Она узнала его мгновенно! Это был дядюшка Лю Кунь, давний телохранитель в доме её деда.
Когда она была совсем ребёнком, дядя Лю частенько сопровождал её на улицу, покупая для неё сладости.
Если бы не записка, Мянь Тан чуть было не закричала от радости. Однако взгляд Лю Куня вовремя остановил её. Он молча сделал знак, чтобы она не выдала его, а затем, взяв лекарство, поспешно покинул лавку.
В этот момент к ней подошёл Фань Ху и, оглядываясь в сторону уходящего Лю Куня, спросил:
— Госпожа, что-то не так?
Мянь Тан, спокойно перекладывая деньги, ответила:
— Ничего. Иди занимайся делами.
Фань Ху кивнул и отправился мести пол.
Но сердце Мянь Тан бурлило от эмоций. Почерк на записке был ей знаком — это был почерк её дяди Лу Сяня. Когда-то мать учила её писать, приводя в пример его ровные, аккуратные буквы.
Мысль о том, что она получила весточку от семьи деда, наполнила её радостью. Однако вместе с тем возникло и множество вопросов.
Почему дядя не пришёл встретиться с ней открыто? Почему так строго запретил брать кого-либо с собой? Что с ним произошло?
Мянь Тан раздумывала, пока не пришла к выводу, что Лу Сянь оказался в серьёзной беде. Она достала немного денег из кассы, завернула их в небольшой свёрток и решила незаметно уйти из лавки в обед, когда работники будут заняты.
Однако, когда она попыталась выйти, оказалось, что её не так просто оставить без внимания.
Что бы она ни делала — прогуливалась у входа или отправлялась выбирать цветные нити в лавке напротив, — Фань Ху неизменно следовал за ней вместе с другими помощниками.
Мянь Тан нахмурилась и резко остановилась:
— Полдень. Вам, Фань, не пора ли взять ребят и выпить вина? Зачем всё время ходить за мной?
Она достала серебряный слиток и протянула его. Фань Ху обменялся взглядами с товарищами и, пожав плечами, принял деньги, после чего они дружно разошлись.
Лишь тогда Мянь Тан облегчённо вздохнула и направилась к западным воротам по выложенной камнями дороге.
За воротами раскинулся персиковый лес. Пройдя немного вперёд, она заметила фигуру Лю Куня.
Он настороженно оглядел её спину, убедился в том, что за ней никто не идёт, и, понизив голос, сказал:
— Госпожа, старший господин сильно ранен, у него жар. Прошу вас срочно поехать со мной.
Мянь Тан хотелось задать множество вопросов, но вместо этого она села в повозку и поспешила вместе с ним к заброшенному храму.
Когда она вышла из повозки и увидела истощённого дядю, её глаза наполнились слезами.
Как всего за несколько лет полный, благополучный Лу Сянь превратился в тень самого себя?
Но её дядя был поражён не меньше. Он с трудом приподнялся и дрожащими губами произнёс:
— Мянь Тан… дитя, ты жива… Почему ты не связалась с нами раньше? Твой дед заболел от горя, потеряв тебя!
Слова дяди смутили Мянь Тан. Она удивлённо заморгала:
— Со мной всё в порядке, я живу у мужа. Да, раньше я болела, но ничего смертельного. Почему вы говорите такие вещи?
Эти слова вызвали всеобщее недоумение.
Лу Сянь, узнав о её амнезии и о том, что её заботливо опекал муж, всплеснул руками.
— Какой муж? Когда это ты вышла замуж? Разве ты не помнишь, что попросила своего второго дядю Лу Му притвориться разбойником, чтобы украсть тебя по дороге на свадьбу?
0 Комментарии