Теперь, когда главная угроза была устранена, Мянь Тан могла продолжить путь без страха.
По дороге в пустынной местности они питались скромно, в основном холодной едой. Только по ночам удавалось приготовить горячие блюда.
Чтобы отблагодарить воинов племени Гули за помощь, Мянь Тан на второй день организовала особый ужин. Возчики и пастухи собрали немного дикорастущих ягод, трав и кореньев, а Лю Кунь выбрал трёх самых упитанных овец для праздничного стола.
Мясо порезали крупными кусками, закинули в котелок с дикими травами и ломтиками имбиря, и всё это долго варили. Куски варёного мяса ели, макая в соль, что придавало блюду удивительный вкус.
Мянь Тан достала баночку собственного перцового масла, добавила его в суп, и вкус стал ещё ярче.
Лю Кунь не мог удержаться от любопытства:
— Это масло невероятное! Из чего ты его сделала?
Мянь Тан объяснила, что в масло добавлены специи: маленький ореховый перец, лакрица, высушенная мандариновая цедра, мелко нарезанный имбирь и зелёный лук. Всё это обжарено и залито кипящим маслом с порошком тонкого красного перца из Линнани. Даже кунжут для масла был привезён издалека.
Лю Кунь был ошеломлён.
— И ты носишь с собой эту баночку масла по пустошам?
Мянь Тан тихо рассмеялась. Она вспомнила, как, будучи женой военного, часами училась у Ли-мамы готовить сложные блюда для избалованного супруга. Эта привычка осталась с ней. Даже масло — результат её уроков.
Когда она покидала Унингуань, Ли-мама заботливо снабдила её всем необходимым, включая приправы и три больших мешка вяленого мяса.
Но большинство припасов быстро исчезло в руках ненасытных охранников, и теперь у неё оставалась лишь одна банка масла. Но даже это масло могло превратить любую сухую лепёшку в настоящее угощение.
Теперь Мянь Тан, вспоминая те два года спокойной жизни в уютном дворе, ощущала, будто всё это происходило в другой жизни.
«Когда эта банка перцового масла закончится», — подумала она, опуская глаза к большой чаше наваристого бараньего супа, — «я точно перестану возвращаться мыслями к прошлому».
Но банка закончилась быстрее, чем она ожидала: все ели масло с таким удовольствием, что вскоре оно исчезло совсем.
«А может, так даже лучше», — Мянь Тан сделала глоток горячего супа и попыталась отвлечься от мыслей о прошлом.
Во время ужина она беседовала с Алянтянем, расспрашивая его о положении дел у варварских племён.
По словам Алянтяня, лидер племени, известный как Агу Шань, славился своей жестокостью и деспотизмом. Он никогда не пользовался единодушной поддержкой племён, которые следовали за ним лишь ради добычи.
— Пока он побеждал, — пояснил Алянтянь, — никто не возражал. Победы приносили мясо, богатство, выгоды. Но теперь, когда Агу Шань терпит одно поражение за другим от князя Хуайян, племена начали роптать. Многие из них устали, они боятся и мечтают о мире.
— А князь Хуайян, похоже, не собирается обсуждать перемирие? — уточнила Мянь Тан, приподняв бровь.
— Верно. — Алянтянь махнул рукой. — Этот человек явно намерен уничтожить Агу Шаня до последнего.
Мянь Тан, казалось, задумалась, а затем спросила:
— А ваше племя Гули когда-нибудь сражалось на стороне Агу Шаня?
Алянтян с отвращением сплюнул на землю.
— Кто станет работать на шакала, питающегося падалью? Наши люди скорее умрут, чем покорятся ему!
Произнесённое, казалось, вырвалось само по себе. Осознав это, Алянтянь замолчал и, понурив голову, продолжил молча есть мясо.
Мянь Тан неторопливо пила суп, но в её голове неожиданно всплыли странные мысли.
Ей вспомнился рассказ Цуй Синчжоу о том, как у варваров менялась власть.
Тогда же она услышала о старом правителе, убитом Агу Шанем, и его дочери, чья судьба оставалась неизвестной.
«Не совпадает ли это с историей госпожи Линь?» — мелькнуло у неё в голове.
Линь Сиюэ говорила на безукоризненном китайском, отличалась изысканными манерами. Такие навыки можно приобрести, лишь обучаясь у хороших наставников с самого детства. Но мог ли себе позволить это кто-то, кроме племенной знати?
Кроме того, воины, сопровождающие её, тоже не походили на обычных варваров. Их речь была на чистейшем наречии королевского племени.
«Может, Линь Сиюэ действительно дочь старого правителя?» — подумала Мянь Тан, но не стала задавать вопросы.
Если Линь скрывала своё происхождение, то явно имела на то причины.
На следующее утро Мянь Тан попросила Алянтяня собраться. Она поблагодарила его и вежливо, но настойчиво сказала:
— Дальше мы справимся сами. Вы и ваши люди должны вернуться.
Алянтянь возразил:
— Наша госпожа приказала доставить вас в безопасное место. Мы не можем уйти, пока не убедимся, что вам ничего не угрожает.
Тогда Мянь Тан с серьёзным выражением лица ответила:
— Вокруг города множество людей князя Хуайян. Вы слишком заметны. Если вас поймают и допросят, госпоже Линь придётся тяжело. Как она справится без вашей защиты?
Эти слова заставили Алянтяня задуматься. Судьба госпожи Линь и её сына была для племени важнее всего.
Убедив его, Мянь Тан с облегчением вздохнула, глядя на то, как воины исчезают вдали. Теперь, когда главная угроза была устранена, она могла сосредоточиться на дороге.
Оставшийся путь прошёл спокойно, и вскоре караван добрался до цели.
Шумная толпа на рынке немедленно собралась вокруг каравана: овцы вызвали небывалый интерес. Торговцы наперебой предлагали цены, каждая из которых была выше предыдущей.
В итоге Мянь Тан разделила стадо на три части и продала его трем покупателям, предложившим самую высокую цену.
Лю Кунь сиял от радости:
— Такого заработка я ещё не видел! Это путешествие окупило сразу четыре обычных рейса.
Получив выручку, они обменяли монеты на серебряные банкноты, завернули их в плотную ткань, а затем спрятали в подкладку своих одежд.
На следующее утро, готовясь к выезду, Мянь Тан велела переодеться в женское платье.
— А вы, — обратилась она к Лю Куню и другим курьерам, — сбривайте бороды.
— Бороды? — ахнул Лю Кунь. — Да это же весь наш жизненный опыт! Как мы можем лишиться их?
Но Мянь Тан лишь загадочно улыбнулась.
0 Комментарии