Цзяньянь, как всегда прямолинейная, возразила:
– Если мы обе уйдём, кто же будет прислуживать госпоже?
Её слова вызвали недовольный взгляд тёти. Лу Цинъинь, нахмурившись, добавила:
– Разве можно отказаться? Это ведь всего лишь помощь, а не постоянный уход. Неужели моя кузина без вас и стакана воды попить не сможет?
Мянь Тан, сдержанно улыбнувшись, ответила спокойно:
– Тётушка, вы, наверное, не знаете, но из-за старой травмы у меня руки часто болят. Я не могу даже чайник поднять, и горничные в курсе этой моей особенности. Но если нужно, я вполне могу обойтись без воды до вечера, берите их обеих.
Эти слова заставили Лу Цинъинь замолчать. Внезапно она вспомнила, какой на самом деле была её кузина.
Когда-то, в детстве, из зависти к тому, что платье Мянь Тан выглядело лучше её, она подговорила своего брата Лу Чжифу бросить грязь на одежду кузины.
Мянь Тан тогда с той же сдержанной улыбкой заманила их обоих к куче удобрений, которые садовники собирали в углу сада, и с помощью длинного бамбукового шеста толкнула их прямо в зловонную яму.
До тех пор, пока на крики не сбежались взрослые, она стояла рядом и, используя тот же шест, не позволяла им выбраться.
С тех пор все дети дома Лу предпочитали не связываться с хитрой и решительной кузиной.
Сейчас, увидев её знакомую улыбку, Лу Цинъинь невольно поёжилась.
– Ну, без воды никак нельзя, – пробормотала она, смягчая тон.
Госпожа Цюань, понимая намёк, решила оставить одну горничную, Би Цао, а вторую – Фан Се – увела с собой.
Когда они ушли, Би Цао не удержалась и прошептала:
– Вчера дедушка за обедом ясно сказал, что ваши расходы покрывает он. Зачем вы даёте им столько денег?
Мянь Тан только улыбнулась и ничего не ответила. Ей было ясно, что такая мелочь, как пара серебряных ассигнаций, может обеспечить ей тишину и спокойствие.
Позже вечером, когда Фан Се вернулась, она была так измотана, что Би Цао пришлось растирать ей спину.
– Что там у них случилось? – спросила Мянь Тан.
Фан Се, понизив голос, ответила:
– Вторая госпожа всё время пыталась выведать, чем вы занимались последние два года. Я молча делала свою работу, но, наверное, её это разозлило, потому что меня заставили выполнять всю грязную и тяжёлую работу. Хорошо, что Би Цао не пошла. Её болтливость могла бы натворить бед.
– А с чего ты взяла, что я бы что-то выдала? – обиделась Би Цао. – Неужели только ты можешь следовать урокам Ли-мамы?
Служанки начали спорить, теряя всякий контроль над манерами.
Мянь Тан, лениво откинувшись на кушетке, молча ела сладкие консервированные персики и думала про себя: «Будь Ли-мама здесь, обе бы уже стояли на коленях у колодца за такую дерзость».
Её мысли вдруг унеслись к Цуй Синчжоу. Где он сейчас? На ночной стоянке или, может быть, патрулирует крепостные стены?
Тем временем сам Цуй Синчжоу находился на пиру, организованном одним из степных племён.
Хотя официально это была их территория, он давно подчинил эти земли. Однако для полной победы над враждебными племенами ему приходилось действовать как силой, так и убеждением.
Племена, не желавшие поддерживать каганата Агу Шань, получали от него полное покровительство.
В честь Цуй Синчжоу племя Часи устроило танцы молодых девушек в тонких нарядах. Они грациозно двигались под звуки барабанов и струнных инструментов, обнажая тонкие талии.
Яньские солдаты, давно не видевшие женщин, смотрели на них, не отрывая глаз.
Но сам Цуй Синчжоу, сидя в кожаном кресле, казался отрешённым. Его взгляд словно пронзал танцовщиц, устремляясь куда-то вдаль.
Вождь Часи, наблюдая за ним, пытался понять, что творится в голове этого человека. Победитель последних битв с каганатом, он явно должен был быть довольным, но на его лице не было и следа улыбки.
Вспомнив о репутации Цуй Синчжоу как неподкупного и добродетельного человека, вождь с сожалением подумал: «С таким человеком действительно нелегко найти общий язык».
Вождь племени Часи всё ещё не сдавался и попытался угодить князю.
– Великий главнокомандующий так устал от походов. Может быть, после пира вы захотите принять ванну и отдохнуть? Эти танцовщицы – самые чистые и юные девушки нашего племени, как первоцветы на степи. Может, выберете кого-нибудь для вашего уединения?
Он уже был готов услышать отказ. Но неожиданно Хуайянский князь, до этого безучастно глядевший в свой кубок, поднял глаза, окинул взглядом девушек и указал на одну из них – стройную, с изящной талией и выразительными чертами лица.
Вождь обрадовался, что его старания наконец оценили. Быстро позвав девушку, он велел ей сопровождать князя в шатёр.
Мо Жу, слуга князя, почувствовал облегчение.
«Ну наконец-то. В мире столько женщин – найдётся та, что утешит. А то последнее время князь пугает своей мрачностью».
В последние дни Хуайянский князь вёл себя настолько странно. Он даже перестал тренироваться на мешках с песком. За пределами обсуждения военных вопросов он проводил время в молчании.
Для большинства это могло остаться незамеченным, но Мо Жу, не отходивший от князя, чувствовал, что тот словно превратился в кусок вечного льда, лишённого всякого тепла.
Он догадывался, что причиной такой перемены была Лю Мянь Тан, которая внезапно исчезла.
«Но ведь она всего лишь красивая женщина», – думал Мо Жу. – «Её происхождение и прошлое даже на роль наложницы князя едва ли тянут. Такой выдающийся человек, как он, не должен так долго переживать».
0 Комментарии