Однако чем дальше армия продвигалась от Золотых Врат, тем сильнее мрачнел князь.
Вчера Мо Жу случайно порвал одну из старых рубашек князя. Её швы были такими грубыми, что трудно было не догадаться, кто её сшил. Это явно была работа Лю Мянь Тан.
Мо Жу подумал, что старая рубашка всё равно уже износилась, и выбросил её. Но когда князь на следующий день заметил, что одежда была заменена, он потребовал вернуть старую. Узнав, что она выброшена, он так разозлился, что чуть не отправил слугу кормить волков.
Пришлось Мо Жу рыться в мусоре, чтобы найти порванную рубашку. Когда он наконец принёс её князю, тот долго смотрел на неё и лишь тихо сказал:
– Раз уж порвалась, выбрось. Зачем было возвращать?
Мо Жу, как послушный слуга, только склонил голову. Но в душе он надеялся, что эта странная меланхолия скоро пройдёт.
Когда на пиру князь выбрал девушку, Мо Жу обрадовался. «Теперь, когда он отвлечётся, о Лю Мянь Тан можно будет забыть».
Однако его радость была недолгой.
Ночью свет в шатре не гас. Мо Жу, поражённый выносливостью князя, уже засыпал, но решил приготовить всё для утреннего омовения.
Однако утром из шатра вышла девушка с заплаканными глазами, держась за ушибленное запястье. Её бледное лицо выражало усталость и обиду.
Мо Жу изумлённо смотрел на неё, не понимая, что произошло.
– Что уставился? – буркнула девушка, не скрывая раздражения. – Ты тоже хочешь заставить меня всю ночь писать? Вы, ханцы, совсем больные!
Когда Мо Жу зашёл в шатёр, он наконец понял, о чём шла речь. Пол был усыпан испорченными листами бумаги, а сам князь лежал на кровати, глядя в потолок.
Оказалось, он всю ночь учил девушку каллиграфии. По кривым линиям на бумаге было видно, что она пыталась изо всех сил.
«Но это же настоящая пытка…» – с ужасом подумал Мо Жу.
Он также понял, почему князь выбрал именно эту девушку. Она немного напоминала Лю Мянь Тан своей фигурой и чертами лица. Но её вынужденное обучение вряд ли можно было сравнить с тем, как раньше князь с нежностью и терпением учил писать Лю Мянь Тан.
Теперь Мо Жу понял. Князь вовсе не оправился от своего состояния, а «болезнь» лишь усилилась.
Вскоре вернулся Фань Ху, сопровождавший Мянь Тан обратно в Западный Чжоу.
– Она добралась до дома, – доложил он князю.
Князь велел ему зайти в шатёр. Слушая отчёт о проделках Мянь Тан, он сначала лишь слегка улыбнулся. Но когда Цуй Синчжоу узнал, как она заманила разбойников в ловушку и одержала победу, его улыбка стала шире, а потом он разразился громким смехом.
Поражённые Мо Жу и Фань Ху не знали, что и думать.
После того как князь перестал смеяться, он резко сказал:
– Отдохни сегодня, а утром снова отправляйся в Западный Чжоу. Следи за ней.
Фань Ху, который надеялся на то, что его миссия завершена, был ошеломлён. Вместо отдыха ему снова предстояло отправиться в путь.
Если бы Фань Ху находился один, он наверняка позволил бы себе громко разрыдаться. Но под пристальным взглядом князя ему оставалось только стиснуть зубы и смириться.
Однако в его душе затаилось непонимание. Раньше он следил за Лю Мянь Тан, чтобы выследить мятежников, но теперь зачем? Собравшись с духом, он осторожно задал вопрос:
– Ваше высочество, на этот раз, возвращаясь к Лю Мянь Тан, на что именно нужно обратить внимание?
Князь на мгновение замер, словно не знал, что ответить, и задумчиво смотрел на узоры ковра в своём шатре.
«На что смотреть? На то, как она живёт? Она уехала, и что же? Еды ей хватает, сна тоже, да ещё и денег наживает. Теперь, когда она вернулась в Западный Чжоу, то уже под защитой семьи. С ней ничего не случится».
Но что же он сам? В первое время после их разлуки было ещё терпимо. Но стоило наступить ночи, как он начал вспоминать её нежный аромат, мягкость её прикосновений, из-за чего сон пропадал совсем.
Шло время, и он думал, что это пройдёт. Но стало только хуже.
Теперь, вместо того чтобы тревожно ворочаться, он погружался в воспоминания, как в водоворот. Сцены их совместной жизни вставали перед глазами, как будто он смотрел пьесу.
И каждая такая сцена лишь усиливала осознание: между ним и Лю Мянь Тан всё кончено. Все воспоминания – как старая порванная рубашка. Её уже не починить.
Вчера, выбрав ту девушку, он думал, что сможет наконец избавиться от гнетущих мыслей. Женщины ведь похожи: немного разница во внешности – и всё.
Он надеялся, что бесконечное обдумывание её красоты вызвано лишь тем, что в его жизни слишком мало подобных впечатлений.
Но как только та девушка с жеманной улыбкой приблизилась, он сразу понял – это не то.
Её духи были слишком резкими, не обладали той тонкой сладостью, которая напоминала ему о Лю Мянь Тан. Её взгляд был слишком льстивым, а голос – грубоватым, без той хрипотцы, которая так нежно касалась его сердца.
Князю ничего не оставалось, как усадить её за стол и заставить писать.
На миг ему показалось, что он снова сидит в северном дворике Линцюаня, а во дворе, среди цветущих абрикосов, за столом склонилась Мянь Тан. Её щеки румяны, улыбка тепла, а локоны слегка растрёпаны. Она поднимает глаза и мягко спрашивает:
– Муж мой, посмотри, у меня хорошо получается?
Князь резко сжал кулак. Его охватила ярость.
«Почему я всё ещё думаю о ней, а она, похоже, совсем забыла обо мне?! Это что, её забывчивость снова обострилась? А как же все те счёты, которые между нами не закрыты? Как она могла вот так уйти и зажить спокойно?!»
Эта мысль всколыхнула в нём ещё большую решимость. Он холодно произнёс:
– Фань Ху, следи за Лю Мянь Тан. До моего триумфального возвращения она не должна выйти замуж!
Фань Ху, хотя и прошёл через множество испытаний, на мгновение опешил от столь странного приказа. Но, как закалённый бамбук, он остался твёрд.
– Ваша светлость, – медленно уточнил он, – если мисс Лю всё же решит выйти замуж… стоит ли связать её и доставить к вам?
0 Комментарии