Если бы он не встретил Линь Сиюэ лично, он, вероятно, даже не стал бы слушать такую просьбу.
Но, перечитав письмо, он вдруг вспомнил слова Лю Мянь Тан:
«Делай всё с запасом доброй воли. Ты никогда не знаешь, с кем пересечёшься в будущем».
Вспомнив её находчивость в делах, он задумался. Если он сразу откажет Линь Сиюэ, это настроит против него многие племена.
После недолгой паузы он наконец заговорил:
– Ваши намерения ясны. Старый каган был мудрым правителем и пользовался уважением. Ваше стремление восстановить связи с Янь достойно уважения. Я передам ваше прошение Императору.
Слова Цуй Синчжоу удивили Линь Сиюэ. До этого все её попытки выйти на него заканчивались отказом.
Чтобы продемонстрировать искренность, он тут же, в присутствии неё и вождя племени Часи, составил письмо императору и приказал отправить его курьером.
Мо Жу, наблюдая за этим, подумал: «Князь стал куда дипломатичнее. Если Император откажет, это уже не его проблема. Но если согласится, князь получит благодарность будущей королевы степи».
Когда Линь Сиюэ покидала шатёр, её раздражение заметно утихло, а в глазах мелькнуло уважение.
Перед уходом она добавила:
– Если князь снова встретится с Лю Мянь Тан, передайте ей эти дары. Здесь мясо, сыр и лекарственные травы. Особенно этот – цветок с обрыва, который цветёт раз в пять лет. Это лекарство поможет ей справиться с холодом и укрепить здоровье.
Цуй Синчжоу кивнул и велел Мо Жу принять дары.
После этого князь пребывал в непривычно хорошем настроении. Он даже строго приказал Мо Жу хранить всё переданное в целости.
Мо Жу, однако, не удержался от мысли: «Кажется, князь нашёл повод снова встретиться с Лю Мянь Тан».
Но, увидев, как под луной сверкают железные кулаки Цуй Синчжоу, Мо Жу решил оставить свои вопросы при себе.
На степи великий главнокомандующий Северо-Запада довёл до совершенства ту самую хитрость, которой его обучила Лю Мянь Тан.
Но даже для такой ловкой и хитроумной, как Лю Мянь Тан, это оказалось непростой задачей.
Положение дел в «Шэнь Вэй» было куда хуже, чем она себе представляла.
Хотя её дед за эти годы накопил немалый капитал, даже учитывая огромные суммы, потраченные на компенсацию за отца Мянь Тан, он не разорился бы.
Однако его приверженность старым связям и традициям привела к тому, что он продолжал содержать многочисленных ветеранов. На этом фоне доходы «Шэнь Вэй» резко упали, а расходы превышали поступления. Все эти годы семья держалась на том, что старший дядя рисковал жизнью ради заработка. Когда доходы с северо-западных земель иссякли, они начали продавать имущество, чтобы сводить концы с концами.
Но даже самый большой верблюд не выдержит, если его безжалостно грызть. Если деду придётся продать последнее поместье, от состояния Лу почти ничего не останется.
Отдохнув несколько дней, Мянь Тан попросила у управляющего списки всех ветеранов, которые до сих пор получали от Лу деньги.
Управляющий был уже немолодым человеком, который в своё время сопровождал деда Мянь Тан в его походах. По родственным связям ей следовало называть его дядей Чжан.
Когда она обратилась с просьбой, дядя Чжан оторвал глаза от толстого бухгалтерского журнала, бросил на неё изучающий взгляд и прямо спросил:
– Зачем тебе этот список, девочка?
Мянь Тан жестом велела Фан Се подвинуть ей скамейку, уселась рядом с жаровней, чтобы погреть руки, и спокойно объяснила:
– Скоро Новый год. Я давно не была в доме Лу, но уже не ребёнок, чтобы игнорировать приличия. Не хочу беспокоить дедушку, поэтому решила попросить вас помочь мне составить список. Я посмотрю, кто сколько получает, и смогу выбрать, с кем в первую очередь нужно обменяться подарками. Это будет моё уважение к старшим вместо деда.
Слова пришлись дяде Чжану по душе, но он не удержался от наставлений:
– Те, кто стоял рядом с господином Лу, были честными и трудолюбивыми. Разве стоит делить их на важные и менее важные? Не в подарках дело, а в твоём внимании. Если ты искренне хочешь, они это оценят.
Мянь Тан улыбнулась и потерла руки.
– Вы совершенно правы. Но я не так красноречива, как вы. Если у вас нет времени, просто дайте мне старые журналы с расходами, я сама составлю список.
Эти слова явно пришлись по вкусу дяде Чжану. Он уже не любил возиться с мелкими делами, а в старых бухгалтерских книгах не было ничего секретного. Поэтому он велел подручному принести три толстых тома и передал их Фан Се.
Возвращаясь с журналами, Мянь Тан прошла мимо дома своего второго дяди. Она мельком взглянула внутрь через дверной проём и заметила, что окна обновлены, а под навесом висели новые фонари из тонкой ткани с узорами в виде цветущей сливы. Когда зажигались свечи, на полу появлялись мерцающие тени от узоров, создавая элегантный вид.
Однако такие модные фонари стоили недёшево, да и в Западном Чжоу их купить было трудно.
Мянь Тан ничего не сказала. Она вернулась к себе в комнату и велела Фан Се растереть чернила, а Би Цао зажечь благовония. Она разложила бумаги и приступила к переписыванию списка.
Би Цао удивилась:
– Почему обязательно нужно зажигать благовония, чтобы писать?
Мянь Тан сама не могла этого объяснить. Просто раньше, когда она писала на Северной улице, Цуй Синчжоу всегда зажигал ароматические палочки. Это вошло в привычку, и теперь она уже не могла обойтись без этого ритуала.
Но после слов Би Цао Мянь Тан поймала себя на мысли, что перенесла в дом Лу излишества княжеского двора. Решив следовать принципам экономии, она велела затушить ароматическую палочку.
0 Комментарии