Однако, как только дым исчез, её почерк стал менее уверенным, а строки теряли прежнюю красоту. Это её раздражало, и она велела снова зажечь благовония.
Би Цао, привычная к капризам госпожи, не удержалась от комментария:
– Это же всего лишь средство от комаров, а не дорогие духи. Госпожа, не переживайте, если хотите, я куплю вам целую коробку. Её хватит даже на переписывание целой книги!
Фан Се одёрнула её:
– Не болтай лишнего! Иначе хозяйка вычтет из твоей зарплаты, и посмотрим, какой ты тогда будешь щедрой!
Би Цао с укором посмотрела на подругу, но тут же замолчала. Она аккуратно разложила готовые страницы на циновке, чтобы чернила высохли, а затем сложила их.
Работа заняла у Мянь Тан почти целый день. Подсчитав всех, она обнаружила, что списки включают около 160 семей.
Живым ветеранам, разумеется, платили. Но вдовам и сиротам тоже выделялись средства.
Закончив, Мянь Тан потёрла уставшие запястья. Би Цао, предвкушая покупки, спросила:
– Госпожа, теперь нужно заказать сладости? Ещё бумаги для упаковки не хватает, её тоже нужно купить.
Но Мянь Тан поразмыслила и покачала головой:
– Не нужно. Завтра начнём обходить семьи.
Служанки переглянулись, не понимая, что задумала хозяйка.
На следующий день Мянь Тан переоделась, собрала волосы в причёску замужней женщины, надела шляпу с вуалью и, притворившись купчихой из другого города, отправилась вместе с ними по адресам из списка.
Она легко вступала в беседы с пожилыми женщинами на улицах, изображая интерес к аренде дома или магазина. Её опыт общения, полученный на лавочке Северной улицы, оказался весьма полезен.
Однако результаты обхода оказались для неё неприятными.
Большинство ветеранов, несмотря на регулярные выплаты, жили весьма обеспеченно. Например, некто господин Цао, который в своё время занимался водными перевозками для семьи Лу. Он плакался, что остался вдовцом с тремя детьми, и выбил себе двойное пособие. Но вскоре Цао открыл собственный бизнес, воспользовавшись трудностями «Шэнь Вэй».
Хотя он скрывал своё участие, выставив вперёд племянника, вся его деятельность финансировалась на деньги, полученные от семьи Лу.
Соседи часто слышали, как господин Цао, торопливо шагая по двору, раздражённо упрекал своего племянника за нерадивость в делах.
Другой пример – господин Чжань, когда-то рисковавший жизнью вместе с дедом Мянь Тан, захватывая разбойничьи укрепления. Теперь он постоянно напоминал всем об их совместных подвигах, получал самую высокую выплату, а в деревне обзавёлся множеством земельных участков. Хотя сам Чжань был человеком скромным, его болтливая супруга случайно выдала секрет, хвастаясь соседкам во время работы над обувью: они якобы держат около десятка арендаторов.
И подобных «обездоленных» оказалось немало в начале списка.
Дед Мянь Тан был слишком привязан к этим людям и истощал семейное состояние ради них. А те, кого действительно стоило поддерживать, насчитывались всего десятка два.
Вернувшись домой после такого обхода, Мянь Тан ощутила, как сжалось её сердце. Она понимала, что дед, ослабевший после болезни, не смог уследить за всем. Люди, которых он считал братьями по оружию, тайком обворовывали его, постепенно вытягивая ресурсы из «Шэнь Вэй» и используя их для собственного обогащения.
Когда она пришла домой, то позвала старшего дядю и рассказала о своих находках.
– Дядя, вы знали обо всём этом? Почему никто не сократил им выплаты?
Лу Сянь нервно замахал руками:
– Маленькая моя, чуть было не накликала беду! Только не вздумай говорить об этом деду!
Оказалось, дядя всё знал. Однажды он уже пытался прекратить выплаты, но тогда ветераны договорились и встали перед домом Лу на колени, громко оплакивая свою судьбу. Они заявляли, что отдали лучшие годы своей жизни ради «Шэнь Вэй», а теперь их обвиняют в коррупции и хотят выгнать, словно ненужных стариков.
– Дедушка был в ярости, – продолжил дядя. – Тогда он чуть не убил меня плетью прямо у семейного алтаря. С тех пор никто не осмеливается произносить слова «сократить выплаты».
Мянь Тан нахмурила брови.
– А второй дядя? Что он думает?
Лу Сянь тяжело вздохнул и ответил:
– Второй дядя считает, что не стоит раздувать скандал. Эти люди действительно рисковали жизнью ради «Шэнь Вэй». Раз уж семья Лу может себе это позволить, зачем вызывать их гнев? Пусть получают свои деньги, чтобы дедушке не пришлось терпеть упрёки в неблагодарности.
Мянь Тан удивилась. Её дотошный и расчётливый второй дядя, оказывается, поддерживает чужую сторону.
Бабушка умерла давно, а жена старшего дяди, госпожа Шэнь, была простой и честной женщиной, совсем не похожей на ловкую и хитроумную госпожу Цюань, вторую тётю.
Мянь Тан заметила, что дела в семье второй тёти шли куда лучше. В то время как первая тётя с трудом справлялась с расходами, в доме второй тёти царила атмосфера роскоши.
На замечания о разнице в благосостоянии госпожа Цюань неизменно отвечала, что её достаток – результат собственных вложений, поскольку её семья из чиновников, а она не намерена жить бедно после замужества.
Но Мянь Тан знала, что её вторая тётя едва ли тратила свои личные средства ради дома Лу.
В тот вечер, поскольку это был не первый день месяца, всей семьей за стол не собирались. Мянь Тан осталась обедать с дедом.
Она смотрела на него с легким сожалением.
– Ты что вздыхаешь? – спросил дед, отставляя чашу с супом.
Мянь Тан честно ответила:
– Мама рассказывала, что бабушка была очень строгой, и дедушка её побаивался. Вот я и думаю, если бы она была жива, всё могло быть иначе…
Лу У чуть не поперхнулся. Его внучка вдруг вытаскивает из забвения его старые семейные истории!
– Ах ты, плутовка! – нахмурился он. – Ты хочешь меня до смерти довести? Сама такая же, как бабушка! Не знаю, какой бедолага станет твоим мужем!
Мянь Тан рассмеялась и ответила:
– Чужие дела мне неинтересны. Но вот о дедушке я буду заботиться!
1 Комментарии
Что-то она придумает)) огонь- девчонка)
ОтветитьУдалить