Старик, в свою очередь, прошёл к небольшому навесу, где, по-видимому, он и занимался работой. Достав оттуда картину, он развернул её и, задумчиво разглядывая, тихо сказал:
— Эта госпожа напомнила мне мою покойную жену. Её просьба помочь мужу тронула меня до глубины души, и я обязан ей помочь.
Чжао Цюань, униженно приближаясь, снова посмотрел на женский образ на свитке и внутренне закипел от злости. Хоть старик из любви и украсил черты своей супруги, лицо её было круглым, а фигура тяжеловатой. Какими же слепыми глазами нужно обладать, чтобы увидеть сходство с утончённой, стройной Лю Мянь Тан!
Раздосадованный, он воскликнул:
— В чём именно госпожа похожа на Лю Мянь Тан?
Старик, с дрожащим голосом и слезами на глазах, ответил:
— Их взгляды очень похожи…
Его покойная жена всегда брала на себя все тяготы дома, поддерживала их семейный очаг и была известна своей деятельностью и умением справляться с трудностями.
Будь она жива, он непременно согласился бы на высокую цену Чжао Цюаня, чтобы достичь успеха и облегчить её жизнь. Но после её смерти ему больше не с кем разделить радость достижений, и старику больше не нужны ни слава, ни богатства. Ни один дворец не сравнится для него с этим маленьким домом, созданным её руками. Ничего, кроме этих стен, ему теперь не нужно.
Пожалуй, лучше он немного поможет этой молодой женщине, столь же преданной своему мужу и взявшей на себя заботы о доме.
Заключив договор с художником, Лю Мянь Тан, опасаясь, что Чжао Цюань снова вмешается, быстро заплатила старцу один лян в качестве задатка.
Этот мастер носил фамилию Чэнь, и его звали Чэнь Ши. Хотя он и не запросил высокую цену, Лю Мянь Тан не собиралась воспользоваться этим. Она обещала, что если его работа принесёт успех лавке, Мянь Тан обязательно выплатит ему дополнительное вознаграждение.
Девушка верила, что если её дела пойдут в гору, благодарность её будет гораздо ощутимее, чем сто лян.
Маркиз, прибывший в предвкушении, покидал двор в полном разочаровании. Поднявшись в карету и не глядя на Лю Мянь Тан, он раздражённо велел своему слуге передать ей слова:
— Скажи госпоже, что её поведение просто возмутительно, и я никогда этого не прощу!
Сказав это, маркиз, хлопнув рукавом, с негодованием удалился.
Лю Мянь Тан была только рада разрыву с врачом. Муж не велел ей с ним разговаривать, и её это не трогало. Она с радостью вернулась домой.
Теперь, когда у неё появился талантливый художник и возможность создать «жемчужину» лавки, её изделия не затеряются среди прочих безликих магазинов!
И когда её супруг будет с душевным покоем учиться шахматам, у него всё ещё будет возможность держать при себе слуг, а Ли-мама и остальные останутся в их доме на покое.
Единственная мечта Лю Мянь Тан была проста — обустроить свой дом и вести достойное хозяйство.
На следующий день она отправилась в одну из мастерских, поставлявших фарфор, и выбрала изящные белые тарелки высокого качества, чтобы господин Чэнь смог на них рисовать.
Но когда подготовка была в разгаре и дела шли к процветанию, прибыл работник из мастерской с тарелками и резко охладил её энтузиазм.
Он, услышав, что на этих тарелках собираются рисовать, добродушно предостерёг её, как человека не сведущего в ремесле.
— Госпожа Цуй, ручная роспись на фарфоре — не то же самое, что рисование на бумаге. Фарфор слишком гладкий, каждый мазок потребует множества слоёв краски. К тому же, краска здесь не впитывается так, как на бумаге, сохнет медленно. Прежде чем продолжить рисовать, краске нужно дать высохнуть. Потом потребуется обжиг, чтобы закрепить контур, иначе весь труд может пропасть, если температура будет слишком высокой или низкой.
После этого он с сомнением покачал головой:
— Если вы не верите, спросите — в округе лишь одна мастерская рисует вручную на фарфоре, и они делают это для императорского двора! Ваши намерения, конечно, велики, но не совсем соответствуют реальности.
Сказав это, работник, покачивая головой, вернулся в мастерскую.
Теперь Лю Мянь Тан поняла всю истину о том, что значит работать в незнакомом деле.
Ей казалось, что благодаря искусству господина Чэня несколько расписных тарелок смогут вдохнуть жизнь в её лавку и привлечь покупателей. Но только теперь она поняла, насколько её надежды были наивными.
Понимая всю серьёзность ситуации, Лю Мянь Тан обратилась к господину Чэню, который всё это время молча оставался рядом:
— Господин, вы сами всё слышали. Извините меня, если бы не моё обещание, вы могли бы продать свои картины господину Чжао за сто лян… Раз роспись на фарфоре оказывается невозможной, я сама отправлюсь к господину Чжао и попрошу его продолжить покупать ваши картины. Если он откажется… я постараюсь выплатить вам компенсацию, хотя она, конечно, не сравнится с тем, что предложил Чжао.
Господин Чэнь, сидя за столом, обедал тем, что Ли-мама приготовила для Лю Мянь Тан. В последние дни Ли-мама была в хорошем настроении и каждый раз готовила для неё мясные блюда. Сегодня это была роскошная тарелка красного, нежного тушёного мяса по рецепту Дунпо: блестящая кожа, аппетитно дрожащая на палочках.
Господин Гневной Кисти уже давно не пробовал такой пищи и ел с таким аппетитом, что за считанные минуты не оставил ни кусочка. Он даже смёл со дна тарелки остатки соуса лепёшкой.
Выслушав слова Лю Мянь Тан, полные смущения и сожаления, он вытер рот и, не придавая значимости деньгам, махнул рукой:
— Как можно так просто отказаться, если не попробовать? Раз уж нужно следить за температурой, я сам отправлюсь к печи и испробую технику. Вам, госпожа, нужно лишь приносить мне еду два раза в день — и всё.
Услышав, что господин Чэнь готов приложить все усилия ради её дела, Лю Мянь Тан была ему безмерно благодарна и велела Ли-маме готовить для него пищу с рыбой и мясом.
Ли-мама, хотя и не испытывала особого энтузиазма по поводу возрождения семейного дела на Северной улице, не стала препятствовать, видя, какой вдохновленной была её госпожа.
Ведь у человека, который прожил непростую жизнь, должно быть право на немного счастья. А если дело действительно принесёт доход, возможно, князь и обратит на неё внимание, и одиночество этой хрупкой женщины сменится уважением и достатком.
0 Комментарии