Солнце клонилось к закату, заливая золотым светом лицо мужчины, придавая его чертам ещё большую глубину. Под густыми, словно меч, бровями сверкали глаза, внушавшие невольное уважение.
Это был мужчина с яркой, пронзительной красотой. Его высокий прямой нос и слегка приподнятые в уголках тонкие губы смягчали тень угрюмости, читающейся в его взгляде, добавляя обаяния к его суровому облику.
Лю Мянь Тан вспомнила, как впервые увидела его после болезни. Тогда она подумала: «Да, красив, но, похоже, не спокойный человек. Лицо его хранит следы прежней привлекательности. Кто станет его женой, будет тяготиться этим».
Древние говорили, что нельзя судить человека по внешности, иначе накажет небо.
Лежа на постели и, ещё не понимая, что происходит, она вскоре получила подтверждение своим мыслям: ароматный мешочек, который она когда-то готовила для будущего мужа, красовался на поясе этого улыбающегося красавца.
Молодой врач, пришедший диагностировать её, называл его господином Цуй Цзю, и в тот момент она едва ли могла поверить, что именно она оказалась его женой — женщиной, обречённой на столь непростой союз.
Получив подтверждение от врача, она испытала целую бурю эмоций, не зная, как теперь быть с этим чужим ей мужем.
Тогда она ещё не могла говорить и лишь слабо лежала на кровати, наблюдая за тем, как Цуй Цзю сидел рядом, внимательно расспрашивая врача:
— Как её состояние? Когда она сможет говорить?
Глубокий, бархатный звук его голоса невольно вызывал чувство покоя…
Погружённая в воспоминания Мянь Тан внезапно очнулась, увидев, как Цуй Цзю уже откинул дверную завесу и уверенно вошёл в комнату. Заметив её растерянный взгляд, он на мгновение замер, а затем спокойно произнёс:
— Я вернулся.
Прошёл уже месяц с их последней встречи.
Хотя они были женаты несколько лет, эти воспоминания бесследно исчезли из её памяти, и она не могла ощущать никакой тоски по мужу после долгой разлуки.
Ей были известны лишь отрывки, рассказанные другими: говорили, что их союз был полон любви и согласия.
Несмотря на некоторую неловкость, она всё же помнила, сколько трудов муж вложил ради помощи её семье. Вернувшись в реальность, Мянь Тан поднялась, чтобы снять с него плащ и стряхнуть дорожную пыль.
Но прежде чем она успела подойти, его длинные пальцы ловко развязали завязки, и он отбросил атласный плащ на ближайший стул.
Мянь Тан, видя, что он уже сел, подошла к столу и, взяв чашу, налила ему воды со словами:
— Ли-мама сейчас на кухне, готовит обед, и горячая вода ещё не подана. Чай этой температурой не заваришь, так что пока выпейте хотя бы эту тёплую воду, муж мой.
При этом она, как учила её наставница перед свадьбой, слегка склонилась и подняла чашу на уровень лба, предлагая её мужу.
Это был ритуал уважения, ныне принятый среди замужних женщин.
Цуй Цзю слегка прищурил свои глубокие глаза, но не принял чашу. Вместо этого, раскрыв лежащий рядом свиток, он сказал с заботой в голосе:
— Божественный врач Чжао предупреждал, что после твоей тяжёлой болезни тебе следует избегать всего прохладного. Такая вода тебе не пойдёт.
С этими словами он громко крикнул:
— Ли-мама, принеси сюда горячий чай!
Ли-мама откликнулась незамедлительно и вскоре принесла заваренный крепкий чай.
Цуй Цзю принял чашу с чаем, которую подала Ли-мама, затем, элегантно приподняв рукав, слегка приподнял крышечку чаши, чтобы убрать чайную пенку, и, не спеша, сделал небольшой глоток.
Когда-то, обучаясь у своей наставницы, Лю Мянь Тан узнала, что чаепитие — это настоящее искусство, где каждый жест — от снятия крышки до вытирания чаши — должен быть осмысленным. Тогда, глядя на изящные движения наставницы, она была восхищена её мастерством, но теперь, наблюдая за Цуй Цзю, поняла, что даже её учительница казалась грубоватой по сравнению с его утончённой манерой пить чай.
Её память хранила, что семья Цуй, хоть и невероятно богатая, была из рода простых торговцев солью и выходцев с лодок. Однако сейчас, наблюдая за манерами Цуй Цзю, она поняла, что этот наследник торгового дома обладает благородной аристократической осанкой, которая редка среди тех, кто добился богатства сам.
Сравнивая себя, теперь не столь знатную дочь обедневшего чиновника, с ним, она почувствовала, что не вполне соответствует этому человеку, подобному нефритовому господину.
Подав чай, Ли-мама почтительно удалилась, оставив супругов наедине.
На самом деле, таких моментов уединения у них было немного. Пока она была тяжело больна, за ней ухаживали горничные и служанки, а как только её здоровье улучшилось, Цуй Цзю отправился заниматься делами.
Теперь, когда в тихом доме они остались вдвоём, Мянь Тан вспомнила, что роль жены — это не только соблюдение традиций, но и совместная жизнь.
Эта мысль внезапно заставила её слегка занервничать. День близился к вечеру, и она, пожалуй, не была готова к столь близкому общению.
Но, к её облегчению, Цуй Цзю, отложив чашу, спокойно поинтересовался её здоровьем, расспрашивая о том, как продвигается её восстановление.
Поняв, что он просто ведёт беседу, Мянь Тан расслабилась и спокойно отвечала на его вопросы.
Обсудив повседневные мелочи, Цуй Цзю неожиданно предложил:
— Ты недавно приехала, завтра можешь прогуляться по городку. Если что-то приглянется, не стесняйся купить.
0 Комментарии