Наблюдатель покачал головой и доложил:
— Нет, ничего подобного. Лавка в последнее время приносит мало дохода, и, по словам Ли-мамы, мисс Лю так расстроилась, что даже потеряла голос. Кричать у неё бы не вышло, так что она поручила немой служанке залезть на лестницу и вылить ведро ночного ведра прямо на голову Чжана…
Не желая травмировать князя, наблюдатель замолчал, опустив подробности. В тот момент Чжан вопил так, что едва не сорвал голос. В своём грязном, вонючем виде он остался на улице, без возможности вернуться домой. Его накопления почти полностью ушли на его недолгую связь, и ему оставалось лишь плакать.
В конце концов, его всё же пожалела его жена и впустила, чтобы он смог переодеться.
Цуй Синчжоу вовсе не был удивлён, когда он услышал об этом. Он уже понял, что Лю Мянь Тан — натура смелая и готова пойти на риск, если ей что-то не по нраву.
Обычно Цуй Синчжоу бы поморщился, услышав о таком поведении.
Однако последние несколько дней его настроение оставляло желать лучшего. В столице несколько влиятельных старейшин вновь строили ему козни, обвиняя его в том, что он удерживает армию в Чжэньчжоу, хотя большая часть местных банд уже уничтожена. Они настаивали на его вызове в столицу, чтобы он отчитался перед Императором.
Те же старейшины восхваляли Си Икуана, командующего соседней областью Циньчжоу, якобы доблестно и мирно достигшего договорённостей с повстанцем Лу Вэнем. Ходили слухи, что Лу Вэнь собирался со своими подчинёнными перейти под его покровительство, а Си Икуан вскоре мог бы получить все лавры за усмирение мятежа.
Если бы Цуй Синчжоу мог, то он, как Лю Мянь Тан, взял бы несколько вёдер с помоями и вылил бы их на головы упрямых столичных чиновников и беззастенчивого Си Икуана, чтобы хоть немного остыть. Но как придворный, он не мог позволить себе такой дерзости.
С какой-то тоской он подумал, что ему, могущественному князю Хуайян, в сравнении с Лю Мянь Тан порой не хватало свободы…
Подавив чувство досады, он отмахнулся, отпуская наблюдателя.
Трудно поверить, что он, могущественный полководец, живёт с меньшим покоем, чем обычная девушка с Северной улицы.
В этот момент его прервали и доложили, что госпожа Лян Силань приехала вместе со своим братом Лян Сюанем, чтобы навестить князя в его лагере.
Со времени последнего праздника, устроенного в честь дня рождения матери, Цуй Синчжоу не бывал дома. На отправленные его будущим тестем письма с просьбой о покровительстве для племянника тоже не последовало ответа.
Тётя Лян Чу неоднократно жаловалась на равнодушие племянника, но Лян Силань почувствовала, что тут что-то не так. Ей показалось, что это нарочитая «забывчивость», призванная предостеречь семью Лян. Она не позволила матери подталкивать отца к выяснению, а сама подготовила несколько блюд и, в сопровождении старшего брата, под предлогом весенней прогулки отправилась в лагерь «случайно» навестить Цуй Синчжоу.
Такой визит выглядел естественно и мог выразить её заботу и привязанность к кузену, а заодно позволял понять, какое отношение князь Хуайян теперь испытывал к семье Лян.
Её брат, Лян Сюань, учился вместе с Цуй Синчжоу в академии и был хорошо с ним знаком.
Однако от рождения слабый, Лян Сюань занял должность уездного начальника. Он так и не смог приступить к обязанностям из-за болезни и вернулся домой, ведя жизнь, полную разочарования.
В отличие от романтично настроенного Чжао Цюаня, Лян Сюань всегда мечтал о славе, и теперь, увидев Цуй Синчжоу в чёрной военной форме с золотыми узорами, окружённого свитой, он почувствовал смесь зависти и скрытого сожаления.
Когда князь Хуайян пригласил его, своего будущего зятя и бывшего товарища по учёбе, господин Лян с нетерпением начал высказывать свои взгляды на управление в Чжэньчжоу, словно намеревался дать советы князю. Лян Силань только и могла, что наблюдать со стороны, не имея возможности вставить ни слова.
– Глядя, как на лице князя Хуайяна крепнет его формальная улыбка, Лян Силань всерьёз подумывала нарушить приличия дамы и прямо заткнуть рот брату своим платком.
Если бы не неудобство присутствия женщины в военном лагере и не отсутствие других братьев в Чжэньчжоу, она бы ни за что не взяла с собой Лян Сюаня.
По дороге она не раз наставляла брата говорить поменьше и пить больше чая, но как только тот увидел человека с более высокой должностью, все её слова были забыты.
К счастью, служанка Лян Силань, Лян Сян, оказалась на высоте. Увидев, как её хозяйка всё сильнее сжимает платок, она сразу поняла, что нужно сделать.
Под предлогом подачи чая, Лян Сян «случайно» пролила полчашки на длинное одеяние господина Ляна, вынудив его нахмуриться и сделать выговор. Однако этим она прервала его стремление наставлять по поводу судьбы великой страны.
Лян Силань облегчённо вздохнула и, воспользовавшись паузой, нежно улыбнулась кузену:
– Тётушка в последние дни беспокоится о тебе, – произнесла она. – Боится, что еда в лагере слишком однообразная, и всё говорит мне, чтобы я приносила тебе что-нибудь для разнообразия. А тут как раз арендатор доставил корзину свежих крабов. Хоть они и не такие крупные, как осенние, но вкус у них удивительно насыщенный. Я специально выбрала мясо и сделала булочки с крабовой икрой, чтобы ты мог отведать.
Она кивнула Лян Сян, и та вынула из коробки тарелку, полную булочек с крабовой икрой. Их полупрозрачная оболочка была набита сочной начинкой.
Цуй Синчжоу слегка улыбнулся и, поблагодарив, взял палочки, чтобы попробовать булочки.
Его кузина во всем была безупречно точна. Хоть булок было всего пять, они были украшены кусочками яичного краба и овощами, вырезанными в форме рыбок и водорослей. Блюдо выглядело великолепно.
Однако для голодного воина этого оказалось маловато.
Автор добавляет:
Мяу~~~ Цуй Цзю: Дайте ещё миску жареных хрустящих клецок~~~
0 Комментарии