Мянь Тан немного подумала и ответила:
— Мне ничего не нужно, а на улице шумно. Лучше я наведу порядок дома, тут спокойно.
Она знала, что дела семьи Цуй пошатнулись. Все ценные магазины в столице были проданы, и теперь их бизнес сосредоточился на продаже фарфора в Линцюане. Начало всегда сложно, и она понимала, что деньги требуются на каждую мелочь. Если они продолжат тратить, как раньше, то могут вскоре разориться.
Однако она не хотела задеть мужское достоинство супруга, поэтому воздержалась от слов о том, что не хочет тратить лишние деньги.
С этими мыслями она подошла к своему сундуку и достала маленькую шкатулку с украшениями.
Внутри лежали две серебряные купюры, которые её дедушка передал ей как приданое при замужестве.
После болезни, когда она пришла в себя, большая часть её приданого пропала. Осталось лишь несколько украшений матери и эта шкатулка, спрятанная под матрасом. Несмотря на трудности, Цуй Цзю никогда не просил у неё этих денег.
Теперь она без колебаний достала одну купюру и протянула ему, сказав:
— Ли-мама говорила, что ты купил новый магазин в городе, готовишься к успеху. У меня не так много приданого, но пусть это послужит вкладом, а когда дело наладится, я тоже смогу получить свою долю прибыли.
Она говорила так, чтобы сохранить его достоинство, не указывая прямо на то, что муж потерял большую часть средств и нуждается в поддержке.
Цуй Цзю, похоже, не ожидал такого шага. Он несколько мгновений молча смотрел ей в глаза и, не принимая купюру, спросил:
— А не боишься, что дело прогорит, и твои средства пропадут?
Мянь Тан, видя, что Цуй Цзю не берет деньги, положила серебряную купюру на стол и с улыбкой сказала:
— В торговле бывают как прибыли, так и убытки. Неужели все деньги мира должны достаться кому-то одному? Тебе лучше пустить их в дело, чем мне просто держать их без пользы.
Она смотрела на него с надеждой, явно желая, чтобы он принял её предложение.
Мянь Тан была красива, но если красота лишена искренности, она ничем не лучше безжизненной статуи из нефрита. Однако когда она улыбнулась, её холодное, отстраненное выражение лица растаяло. На её белых щеках образовались маленькие ямочки, придающие ей очаровательную, почти детскую невинность.
Цуй Цзю слегка прищурился. Он смотрел на неё некоторое время, а затем протянул руку и взял купюру:
— В таком случае, я пока сохраню её для нас… Но всё же ты должна сходить на рынок. Я заказал в лавке несколько отрезов новой ткани, чтобы тебе сшили платья. Если тебе не понравится выбор, можешь поменять их на то, что придётся по душе.
Понимая, что это жест заботы, Мянь Тан кивнула, приняв предложение.
В этот момент Ли-мама вошла с вопросом, готов ли господин к ужину. Услышав, что можно подавать еду, она принесла на лакированном подносе блюда на стол.
Сегодняшний ужин был пропитан южными ароматами. Ломтики лотоса с начинкой из свежего обжаренного мяса, золотисто-хрустящий цыпленок, запеченный в листьях лотоса, и суп с тофу, украшенный крабовой икрой, источали необычайный аромат.
Возможно, из-за возвращения Цуй Цзю, Ли-мама постаралась, и блюда были приготовлены с особым вниманием.
Лю Мянь Тан, привыкшая в пути довольствоваться простой кашей и зеленью, едва взглянув на изысканные блюда, поняла, как ей не хватало мясных яств, и сосредоточилась на еде.
Когда мясо было съедено, и её голод был утолен, она вдруг заметила, что за едой вела себя несколько небрежно. Быстро наполнив небольшую чашу супом, она вновь вспомнила уроки этикета и, склонившись в знак уважения, подала её мужу.
Она не ожидала столь откровенной страсти к еде и вспомнила, как в детстве отец упрекал её за манеры за столом. С тех пор она всегда старалась вести себя более сдержанно в присутствии других.
Но теперь, вспомнив о сложной финансовой ситуации, она почувствовала, что её аппетит может стать обузой для мужа. Блюда, подобные этим, были редкостью в их доме, и, зная, что Цуй Цзю ежедневно истощает силы на делах, она решила, что должна воздержаться от чрезмерного потребления пищи.
Подумав об этом, она отложила палочки и стала есть рис маленькими кусочками.
Цуй Цзю ел немного, лишь изредка беря палочки. Он большую часть времени смотрел на то, как Мянь Тан с аппетитом уплетала еду.
Считалось, что настоящая леди должна вести себя за столом утончённо, избегая излишнего шума при еде. Но его жена, хоть и была прекрасна, не могла сдержать выражения довольства: её глаза сияли, а щёки округлились, пока она наслаждалась блюдами.
Её увлечённость едой, однако, не казалась ему грубой — наоборот, это было настолько искренне, что даже его аппетит слегка пробудился, и он незаметно для себя съел больше, чем планировал. Вскоре она, видимо, насытилась и перестала тянуться к блюдам.
Они остались сидеть друг напротив друга, и между ними возникла лёгкая пауза.
После ужина, сполоснув рот ароматным чаем, Цуй Цзю сказал:
— На пристань пришла новая партия товара, нужно всё проверить. Вероятно, сегодня ночью не смогу вернуться. Ты отдохни после дороги.
Мянь Тан, всю трапезу сдержанно нервничавшая о том, не придётся ли им ночевать вместе, услышала его слова и заметно выдохнула с облегчением. Голос её был чуть бодрее:
— Хотя здесь юг, ночью бывает прохладно. Надень что-нибудь потеплее, муж мой.
С этими словами она достала небольшой жакет, сшитый за последние дни, и протянула его мужу.
1 Комментарии
Лапочка она)
ОтветитьУдалить