К тому же, вспомнив, как вчера после выхода из лавки они заметили двух мужчин в тёмной одежде, тихо следовавших за ними, Ли-мама была уверена, что либо эта прекрасная дама вновь привлекла внимание, либо старый знакомый ищет встречи.
Единственным человеком, способным на такие щедрые жесты и деликатные намёки, мог быть только Лу Вэнь.
Поняв это, Ли-мама тут же дала знак телохранителям немедленно отправить известие князю.
А в это время князь Хуаянь-ван был занят обедом с Cи Икуаном в крупнейшем ресторане Циньчжоу.
Си Икуан, любящий похвалы и славу, гордился тем, что был учеником знаменитого художника Цин Чжу. В этом году исполнялось пятнадцать лет с тех пор, как он стал его учеником, и он намеревался вновь напомнить миру о своём высоком статусе, устроив грандиозное собрание с приглашением знаменитых художников Южного Китая.
Неожиданным для него было то, что занятой князь Хуайян снизошёл и почтил собрание своим присутствием.
Си Икуан чувствовал, что недавние переговоры о помиловании разбойников не пришлись князю по душе.
Понимая, что любое раздражение князя Хуайяна угодит императору, Си Икуан гордился своей хитрой тактикой и осыпал гостя ещё более радушными улыбками.
— Князь Хуайян, ваша каллиграфия известна всем. Пожалуйста, порадовать нас сегодня своим искусством, дайте собратьям насладиться!
Сопровождавшие чиновники одобрительно закивали.
Но Цуй Синчжоу, не выказывая энтузиазма, лишь вежливо поднял свой кубок, не отвечая прямо, что создало легкое напряжение за столом.
Видя это, остальные молчали, каждый с мыслями о своих делах, дожидаясь, пока кто-то развеет напряжение.
Будучи хозяином, Си Икуан не мог позволить тишине затянуться, поэтому, спустя мгновение, он обратился к Чжао Цюаню, сидевшему рядом с Цуй Синчжоу:
— Слышал, господин Чжао, у вас есть новые картины и каллиграфии. Поделитесь ими с нами?
Чжао Цюань, известный своей поддержкой талантов, оживился.
Искусство господина Чэня не заслуживало того, чтобы быть забытым, и, несмотря на его нынешнюю работу в лавке фарфора, Чжао Цюань хотел его поддержать.
К тому же, он знал, что мисс Лю стремится к процветанию лавки, и с радостью помогал ей.
— В этот раз я хочу представить вам настоящего мастера. Этот человек обладает поистине изысканным талантом, хотя сейчас работает в лавке фарфора. Его работа поразит всех. Он создаёт расписные блюда, и, уверен, скоро их цена возрастёт. Магазин называется «Лавка фарфора Юйшяо», и советую заглянуть туда тем, кто ищет редкие таланты.
Чиновники, знавшие Чжао Цюаня, подшучивали:
— Маркиз Чжао, неужели у вас там доля? Вы, обычно чуждый к торговым делам, вдруг так рьяно расхваливаете лавку?
Чжао Цюань, мельком взглянув на Цуй Синчжоу, недовольно хмыкнул:
— Я бы с удовольствием принял участие, но кое-кто был против…
После этих слов беседа вскоре перешла на другие темы, и кто-то упомянул недавние переговоры о помиловании горных разбойников, расхваливая миротворческие действия Си Икуана.
Цуй Синчжоу же, сохраняя невозмутимость, внимательно слушал, никак не комментируя разговор.
Все знали, что он поддерживает войну, а Си Икуан, напротив, действует в угоду императору. Как только мятежи будут подавлены, войска в Чжэньчжоу станут не нужны, и монарх, стремящийся ослабить влияние князей, получит возможность осуществить свои давние планы.
Если бы Цуй Синчжоу на людях выступил против помилования, то его могли бы посчитать коварным, поэтому он лишь мягко улыбался, слушая, насколько далеко зашли переговоры Си Икуана с мятежниками.
Судя по их словам, мятежник испытывал глубокое уважение к великодушию генерала Си и даже сам передал письмо с просьбой о помиловании. Более того, Лу Вэнь, человек знатного происхождения и привлекательной внешности, не только желал перейти на сторону правительства, но и выразил желание жениться на одной из дочерей генерала Си, хотя та была рождена от наложницы.
Император тоже заранее послал генералу сообщение, одобрив помилование. По его мнению, это должно стать примером для тех, кто желает изменить свою жизнь. Император готов был щедро наградить Лу Вэня за его решение.
Ожидало его, конечно, самое большое счастье: чиновничий чин, прекрасная жена — чего ещё можно желать в этом мире?
Когда упомянули, что Лу Вэнь стремится жениться на дочери генерала Си, Чжао Цюань первым изменился в лице.
«Не ожидал, что бывший спутник мисс Лю окажется таким бесчувственным!» — негодовал он про себя. — «Оставил Лю Мянь Тан, когда та была тяжело ранена, а теперь жаждет получить титул и жениться на дочери чиновника! Если Лю Мянь Тан вернёт себе память, она, наверное, будет ранена его предательством».
Но, возможно, Лю Мянь Тан и не испытывает к нему особых чувств. Всё же как приличная женщина, она присоединилась к нему против своей воли.
Теперь Чжао Цюань твёрдо решил: он обязан позаботиться о Мянь Тан, чтобы никогда больше не видеть её слёз и страданий.
Цуй Синчжоу же не удивился поступку Лу Вэня — тот лишь подтвердил его ожидания. Похоже, что Лю Мянь Тан действительно была оставлена мятежником намеренно. Если она не смогла выманить его наружу, значит, её роль была исчерпана, и можно было отказаться от дома на Северной улице.
Два друга молча обдумывали свои мысли.
В этот момент один из тайных наблюдателей вошёл в зал и тихо прошептал Цуй Синчжоу на ухо.
Цуй Синчжоу, с виду невозмутимый, прислушивался, но в глазах его мелькнула искра.
Наконец-то! Рыба попалась на крючок! И его щедрый подарок — шахматная доска стоимостью сто лянов — практически даром достался Лю Мянь Тан.
Если это действительно Лу Вэнь, его попытка скрытой симпатии к Мянь Тан показывает, что он не забыл её красоту. План начинает действовать.
С этими мыслями он понял, что не может больше оставаться среди праздных чиновников. Сославшись на слабость к алкоголю, он покинул зал.
Гораздо интереснее было бы сопровождать мисс Лю на ярмарке, ведь так можно было бы проверить, сможет ли мятежник удержаться и не показаться.
0 Комментарии