На самом деле, после того, как юная госпожа так резко швырнула чашу и закричала, Ли-мама, которая привыкла иметь дело с важными людьми и никогда не боялась их, вдруг ощутила лёгкий трепет в груди. Оказалось, что обычно мягкая и добрая молодая госпожа может быть такой свирепой…
Но раз уж слова уже были сказаны, продолжить было проще. Решив, что лучше покончить с этим поскорее, Ли-мама твердо продолжила:
— Госпожа, до того как вы потеряли память, у вас был роман с ним. Возможно, вы что-то припоминаете?
Слова будто парализовали Мянь Тан. Она вспомнила свой странный сон и на мгновение онемела. Но ей казалось невозможным, что до потери памяти она могла так пренебречь супружеской верностью, оставив своего прекрасного мужа ради больного, измождённого юноши!
Неужели она и вправду когда-то ошибалась настолько, что не могла отличить драгоценный камень от простого камешка?
— Как такое… как такое могло случиться? — пробормотала она. — Муж… он знает?
Видя, как растеряна и несчастна молодая госпожа, Ли-мама смягчила тон и попыталась её утешить:
— Не волнуйтесь, хозяин знает. Он говорил мне, что простит вас.
Это была правда.
Князь когда-то сказал ей, что как только проблема с мятежниками из Яньшаня будет решена, он подарит госпоже дом на Северной улице, чтобы у этой потерявшей всё женщины было место для новой жизни. Князь оказался великодушен, ведь он видел, что Лю Мянь Тан по натуре добра и благородна, хоть судьба и была к ней сурова, а потому решил предоставить ей достойное будущее, вопреки её прошлым ошибкам.
Но слова о том, что Цуй Синчжоу знал, потрясли Мянь Тан до глубины души. Она опустилась в кресло, обессилев.
На мгновение ей стало всё ясно. Вот почему после пробуждения Ли-мама всегда была к ней холодна и смотрела с нескрываемым презрением. А муж, несмотря на вежливость, оставался чужим, словно между ними пролегала невидимая преграда. Даже когда они спали рядом, он никогда не позволял себе переступить эту черту.
Оказалось… она сама создала трещину в их отношениях, а теперь, словно на другой струне, предпочла ласки чужака, надев на мужа «зелёную шапку» (рога) измены!
Думая о том, насколько она, вероятно, была легкомысленна до потери памяти, Мянь Тан испытывала огромное раскаяние, готова была сама себе влепить несколько пощёчин. Неужели всё это произошло, потому что её муж долго отсутствовал, учился, общался с друзьями, а она, оставшись в одиночестве, поддалась чарам какого-то легкомысленного господина, позволив себе слабость?
Когда она вспомнила о сегодняшней встрече с тем самым господином Цзыюем, который посмел открыто бросить вызов её мужу и подарить этот нелепый приз, Мянь Тан ощутила и стыд, и гнев.
«Откуда вообще взялся этот безнравственный юноша? Он что, собирается унижать моего мужа?» — с негодованием подумала она.
Мянь Тан хотела продолжить расспрашивать Ли-маму о подробностях своей ошибки, но та лишь растерянно моргала, чувствуя, что за все эти выдумки её ждёт наказание в аду.
Взяв чернее тучи вид, Ли-мама подала Мянь Тан чашку сладкого отвара и сказала:
— О таких делах старуха вроде меня ничего не знает. Это вам самой лучше вспомнить… Если что-то вспомните, скажите господину.
Слова Ли-мамы привели Мянь Тан в замешательство. «Даже если я вспомню о своей ошибке, как мне признаться в этом мужу? Разве стоит сыпать соль на его рану?» Её мысли теперь были только о том, что она нанесла боль мужу.
Все воспоминания о том болезненном юноше вызывали у неё лишь отвращение и сожаление.
Ли-мама и муж скрывали правду о её прошлом, обращаясь с ней как обычно, и терпеливо прикрывали её ошибки. Как же теперь она могла продолжать притворяться, что ничего не произошло?
Когда Цуй Синчжоу вернулся в комнату после ужина, то увидел, что его жена, вместо того чтобы отдыхать, опустилась на колени, словно выполняя супружеский обряд. Почтительно сложив руки и склонив голову, она спросила:
— Милый, ты, должно быть, устал с дороги. Хочешь, чтобы я помассировала тебе ноги и спину, чтобы снять усталость?
Цуй Синчжоу слегка приподнял бровь. Уже давно его супруга не была столь почтительна и соблюдала церемонию. Возможно, частые посещения Северной улицы заставили её почувствовать себя ближе к нему и постепенно расслабиться, позабыв о формальностях. Но сегодня она вновь вернулась к традициям, став той благочестивой супругой, что держит мужа на пьедестале.
— Не нужно. Сегодня вечером меня пригласили сыграть партию при свечах. Ты ложись, я скоро вернусь, — мягко отказался он.
Однако как только он отверг её предложение, Мянь Тан, не выдержав, вспыхнула:
— Если ты меня презираешь, то лучше дай мне бумагу о разводе! Я уйду и не стану больше тебя тревожить. А так ты мучаешь и себя, и меня.
Цуй Синчжоу был удивлён таким поворотом. Он прищурился и тихо спросил:
— О чём ты говоришь?
Стиснув зубы, Мянь Тан рассказала ему то, что поведала Ли-мама.
Её натура была всегда открытой и честной. Муж был для неё идеалом, но если она действительно поступила недостойно, почему он должен был терпеть её рядом? Она была готова к тому, что он её оставит, если это справедливо.
Выслушав её, Цуй Синчжоу нахмурился, но в словах Ли-мамы ему было трудно найти ошибку. Она лишь пыталась разбудить в ней воспоминания о Лу Вэне, назвав его «любовником», что в принципе не было слишком далеко от истины.
0 Комментарии