Тарелки, принесённые Мянь Тан, сразу вызвали ажиотаж среди богатых покупателей, которые соревновались в цене, поднимая её всё выше. В конце концов, их продали за внушительные двести тридцать лянов серебра.
Многие из тех, кто не успел купить, испытывали сожаление и оставили задаток, намереваясь позже отправить людей в Чжэньчжоу за новым товаром.
Так бренд «Юйшяо Цыфан» обрёл популярность и в Циньчжоу. Держась за серебряные банкноты на сто лянов, Мянь Тан подумала, что тот убийца, очевидно, заслуживает ещё нескольких свечей в благодарность за свою помощь.
Теперь ей предстояло решить, как безопасно вернуться в Чжэньчжоу с такими деньгами.
Мянь Тан хотела нанять сопровождение из местного охранного агентства, но Ли-мама настаивала, что в дороге им ничто не угрожает, и что тратить деньги на это не стоит.
Мянь Тан считала, что Ли-мама не понимает всех опасностей. Есть деньги, на которых не стоит экономить.
Её дедушка держал охранное агентство, и она знала множество приёмов, которыми пользовались разбойники для ограбления путников. Теперь она стала достаточно богатой, чтобы соблазнить даже самого стойкого бандита — уж она бы и сама на их месте не удержалась от соблазна ограбить такую добычу.
Несмотря на настойчивые уговоры Ли-мамы, Мянь Тан всё же отправилась в охранное агентство и заплатила десять лянов за короткий маршрут. Она наняла двух крепких охранников, чтобы те сопровождали её и обеспечили безопасность на пути в Чжэньчжоу.
Когда Цуй Синчжоу, закончив утренние дела, пришёл на обед в дом на Северной улице, он сразу заметил отсутствие Мянь Тан, которая обычно встречала его у ворот.
Он вопросительно взглянул на Ли-маму, а та, вздохнув, указала на плотно закрытую дверь и тихо объяснила:
— С самого утра она туда заперлась, после того как обналичила серебряные купюры. Даже на обед не выходит!
Цуй Синчжоу приподнял бровь и решительно направился к двери. Попробовал её открыть, но дверь оказалась заперта на засов. Почувствовав, что Мянь Тан, возможно, скрывает что-то, он уже готов был выбить дверь, когда изнутри раздался её голос:
— Кто там?
— Я, — коротко ответил он.
В следующую секунду засов щёлкнул, и из-за двери высунулась тонкая рука, потянув его внутрь.
Перед ним предстала Мянь Тан в непривычном наряде: она была одета в укороченный халат и штаны, волосы небрежно заколоты, а на лбу выступил пот. В руках она держала маленькую лопату.
Цуй Синчжоу, слегка удивлённый, оглядел её с головы до ног и, приподняв бровь, спросил:
— Что ты делаешь?
Мянь Тан, уставшая и с болью в руках, увидела в возвращении мужа своё спасение.
Закрыв дверь, она потянула его в комнату и показала на место, где отодвинула кровать:
— Я собираюсь выкопать здесь глубокую яму для заначки. Ты как раз вовремя! Помоги мне!
Цуй Синчжоу посмотрел на вырытую неглубокую яму, затем перевёл взгляд на аккуратно уложенные серебряные слитки и холодно сказал:
— Ты же знаешь, что в банке твои деньги будут приносить проценты? Закапывать их под кроватью не только бессмысленно, но и лишает тебя любого дохода.
Мянь Тан, поглаживая сияющие серебряные слитки, улыбнулась:
— Я разделила деньги на три части: одну положила в банк, чтобы получать проценты, вторую использую как капитал для закупки товаров в лавку. А вот эту часть я хочу закопать на случай крайней необходимости. Пусть в стране сейчас мир, но если начнутся беспорядки, банк тоже может закрыться, и тогда на серебряные купюры не купишь даже лепёшки. Так что, муж мой, приступай к работе!
Недавние волнения в Циньчжоу побудили её задуматься о запасе на случай непредвиденных обстоятельств. Она решила всё сделать самостоятельно и даже не привлекала слуг.
Однако у Цуй Синчжоу после тяжёлого утра не было никакого желания становиться рабочим. Он молча взял книгу, отодвинул серебро, приподнял ногу и полулёг на кровать, погрузившись в чтение.
Мянь Тан, заметив его бездействие, лишь усмехнулась. Она знала, что муж, как истинный учёный, не станет заниматься подобными делами. Отдохнув немного, она снова взялась за лопату и продолжила копать.
Цуй Синчжоу, следя за ней краем глаза, невольно вспомнил прошлое: когда он вытаскивал раненую девушку из реки, она была связана поясом, к которому крепился мешочек с драгоценностями. Даже в подошвах её обуви, тщательно упакованные в вощёную бумагу, оказались серебряные купюры.
Теперь её привычка к накопительству казалась вполне оправданной.
Земля в комнате была плотно утрамбована, и копать было нелегко. Через некоторое время её тонкие руки начали дрожать, а на лбу выступили крупные капли пота, которые стекали по шее и исчезали под расстёгнутым воротником.
0 Комментарии