После того как Хэ Эр Юэ, ошеломлённый красотой Мянь Тан, на мгновение растерялся, его лицо омрачилось, и он поднял голос:
— Госпожа Цуй, почему это господин Цуй не пришёл лично? Или, быть может, приглашение гильдии пришло слишком поздно, и он в обиде?
В детстве, когда Мянь Тан с матерью возвращались в её родной дом, ей довелось увидеть, как её дед и дяди устраивали встречи, где недоброжелатели смотрели друг на друга исподлобья, ведя словесные бои, в которых скрытая угроза чувствовалась в каждом слове, а кинжалы порой таились и на поясе. Эта обстановка не напугала её, напротив, она казалась ей крайне занимательной.
Кто бы мог подумать, что несколько скромных продавцов фарфора тоже могут изображать важность, унижая новичков, чтобы приподнять себя. Поняв, что Хэ не уважает её как женщину, пришедшую от лица мужа в гильдию, Мянь Тан только насмешливо прищурилась и осмотрелась по сторонам. Девушка окинула взглядом правила, развешенные на стенах зала.
Вскоре она, решив, что не разглядела их достаточно внимательно, неспешно приблизилась к стенам, чтобы изучить их получше.
Хэ, видя, что его обращение остаётся без ответа, нахмурился. Женщина ходила по залу с невозмутимым видом, как будто была одна. Недовольство на его лице становилось всё заметнее, и один из подлизывавшихся торговцев тут же произнёс:
— Госпожа Цуй, почему вы не отвечаете председателю Хэ? Или, может, вы оглохли?
Мянь Тан неторопливо повернулась к нему и ответила:
— Я как раз услышала слова председателя Хэ и поняла, что мой приход, возможно, расценивают как пренебрежение господина Цуя к гильдии. Поэтому я решила внимательно изучить правила, чтобы убедиться, что не нарушаю запрета на присутствие женщин, если он существует.
Хотя Мянь Тан была в окружении мужчин в длинных шёлковых одеждах, её голос звучал уверенно и ясно. Высокая и уверенная в себе, она говорила не как обычная, не привыкшая к свету женщина. Её спокойная, но насмешливая манера речи смутила говорившего с высокомерием торговца, и он замолчал, не зная, что ответить.
Хэ Эр Юэ, который изначально относился к лавке Цуя как к случайному и бесперспективному бизнесу, теперь с интересом и удивлением оглядел госпожу Цуй.
Но присутствующие торговцы, привыкшие к тому, что их окружали услужливые жёны и наложницы, не могли вынести подобного от приезжей женщины.
Ещё один из союзников Хэ, кривя губы, насмешливо заметил:
— В правилах нет запрета на присутствие женщин, но здесь всё же собрались уважаемые господа, а вы одна женщина. Разве это не доставит неудобства?
Мянь Тан обошла зал, и, почувствовав лёгкую боль в лодыжке, выбрала кресло, чтобы сесть и продолжить:
— Наша лавка «Юйшяо» занимается торговлей на Линцюаньской улице уже не первый день, и всем известно, что мой муж сейчас учится, а за делами в доме присматриваю я. Я решила прийти сама, чтобы выразить уважение, но если для вас общение с женщинами действительно неудобно, то следовало бы отправить кого-нибудь из наших работников, кто моет и выносит помои, чтобы поприветствовать вас!
Её губы слегка искривились в насмешливой улыбке, глядя на толстого торговца, который выглядел как ни что иное, как уличный арбуз.
Такие приёмы для устрашения были давно пройденным этапом её дядюшек. И хотя Мянь Тан сейчас была ранена, её язык оставался острым. Если найдётся ещё кто-то, не понимающий, когда лучше остановиться, она заставит его потерять путь к выходу!
Толстяк, смущённый колкими словами госпожи Цуй, покраснел и уже приготовился стукнуть кулаком по столу, как вдруг из боковой двери раздался звонкий голос:
— Ну что вы такое говорите, госпожа Цуй! В наших южных краях и мужчины, и женщины одинаково умелы в деле. Как же мы могли неуважительно отнестись к вам?
Мянь Тан подняла взгляд и увидела женщину с жемчужными и нефритовыми заколками в волосах, которая, весело улыбаясь, вошла в зал в сопровождении двух служанок.
Она оглядела её с ног до головы, но оставалась спокойно сидящей в кресле, безмолвно наблюдая. А Ли-мама, подобно главной управляющей из дворца, стояла с суровым выражением лица, с презрением осматривая всё в зале, словно смотрела на мусор.
Эта пара — госпожа и служанка — вела себя с таким чувством собственного достоинства, что присутствующие господа невольно сжимали зубы от раздражения.
Тем временем вошедшая ранее молодая дама тепло улыбнулась и первой обратилась к госпоже Цуй, заводя разговор.
Следуя принципу «руку, протянутую с улыбкой, не бьют», Мянь Тан тоже проявила вежливость и обменялась с ней несколькими словами. Так она узнала, что перед ней стояла третья дочь господина Хэ Эр Юэ, по имени Хэ Чжэнь.
Этой Хэ Чжэнь было восемнадцать лет, как и Лю Мянь Тан, и, несмотря на возраст, она до сих пор не вышла замуж. Однако она была умной и умелой, даже превосходя своих братьев, и была правой рукой отца. Большинство дел и счетов семейных лавок проходили через неё.
Госпожа Хэ оказалась человеком открытым и доброжелательным. Осмотрев Мянь Тан с ног до головы, она непринуждённо взяла её за руку и завела разговор, наполняя зал дружеской атмосферой.
0 Комментарии