Слова о непригодности женщин и неудобстве их присутствия больше никто не вспоминал.
Ведь все в гильдии прекрасно знали, что муж госпожи Цуй — лишь приятный на вид человек, проводящий время за шахматами и птицами, тогда как на её плечах держался весь семейный бизнес.
На встрече собрались управляющие всех лавок для обсуждения серьёзного дела: поставок фарфора для королевского двора и знатных домов. Поэтому разговоры велись деловые и важные.
Лю Мянь Тан, следуя принципу «лучше слушать, чем говорить», молча внимала происходящему и только теперь поняла, почему владельцы магазинов старались угодить Хэ Эр Юэ.
Оказалось, что, хотя Хэ монополизировали поставки для королевского двора, объём заказов на посуду от столичных аристократов был настолько велик, что они не всегда могли справиться с ними сами. Поэтому, когда Хэ получали заказы, другие лавки тоже получали небольшую часть прибыли, и в гильдии царило благодушие.
Но эта «часть пирога» делилась лишь среди старожилов, а для таких, как «Юйшяо», не было даже мелких заказов. Казалось, что Мянь Тан пригласили лишь для того, чтобы она смотрела, как остальные делят прибыль, — словно специально провоцируя зависть.
Однако она не нуждалась в подачках и вовсе не пришла просить доли.
Она сидела спокойно в уголке, наблюдая, как старшие господа старались угодить отцу и дочери Хэ, чтобы заполучить дополнительные заказы. Её это развлекало не меньше, чем обезьяньи забавы в Циньчжоу.
Когда она насытилась зрелищем, то выбрала несколько фруктов с подносов и, попивая чай, попросила Ли-маму принести бумагу и кисть.
Мянь Тан, одной рукой придерживая фрукты, другой что-то чертила на листе.
Хэ Чжэнь всё это время наблюдала за госпожой Цуй и, увидев, что она что-то записывает, подошла к её столу под предлогом размяться.
Мянь Тан не скрывала своих записей, и Хэ Чжэнь с интересом взглянула на листок. Но увиденное скорее напоминало набор загадочных символов, и Хэ Чжэнь лишь озадаченно моргала, не понимая, что это значит.
Когда пришло время распределить «суп и мясо», все лавки получили заказы, и управляющие остались довольны. Единственной забытой лавкой оказался «Юйшяо», даже на покраску чашек им не досталось ни одного заказа.
Некоторые торговцы, сочтя, что такая ситуация — следствие неумения госпожи Цуй вести себя, злорадно усмехались, поглаживая бороды и с интересом наблюдая за ней.
Мянь Тан только смахнула крошки от пирожных со своего наряда, попрощалась с управляющими и, не оглядываясь, ушла домой на обед.
Когда она покинула собрание, Хэ Чжэнь вышла к отцу.
В карете, вспомнив околки госпожи Цуй, Хэ Эр Юэ с недовольством заметил:
— Почему ты была так приветлива с этой приезжей женщиной? Нужно было показать ей, что в Линцюане нет места для таких, как она! Обыкновенная художница, и уже воображает, что может с нами соперничать...
Хэ Чжэнь серьёзно спросила:
— Отец, вы обратили внимание на пудру, которой пользовалась госпожа Цуй?
Хэ Эр Юэ удивился:
— Я не разбираюсь в женских пудрах и не обратил на неё внимания.
Хэ Чжэнь, нахмурившись, пояснила:
— Это особенная пудра из Южной мастерской Ханьсян. Её оттенок изыскан, а аромат долго остаётся. Ежегодно дворяне раскупают всю её партию, и простым торговцам такое достать невозможно. Эта женщина явно имеет высоких покровителей. Лучше не ссориться с ней из-за слов.
Видя, что отец недоумевает, Хэ Чжэнь добавила:
— К тому же, знаете ли вы, что госпожа Цуй связана с недавним скандалом в Линцюане?
Это вызвало любопытство у Хэ Эр Юэ:
— Какой ещё скандал?
Хэ Чжэнь осторожно приподняла занавески кареты, оглядела улицу и продолжила:
— Отец, вы, должно быть, слышали, что племянник начальника гарнизона уже месяц как пропал. Его жена обрыдалась, отец тоже обратился за помощью. Но начальник лишь отчитал его и выгнал из дома. Позже выяснилось, что племянника отправили в ссылку на три тысячи ли, и его отправили прямо из лагеря. А недавно кто-то видел, как племянник ссорился с госпожой Цуй на улице. Если сложить эти события, нам стоит тщательно изучить её связи, прежде чем вступать в конфликт.
Услышав об этих скрытых событиях, Хэ Эр Юэ испытал стыдливое осознание. Его дочь всегда умела разбираться в людях и обстоятельствах. Раз она увидела в госпоже Цуй нечто необычное, значит, эта женщина точно имела свои тайные источники влияния. Он немедленно велел дочери узнать, какие покровители могли поддерживать эту госпожу.
Если у «Юйшяо» действительно есть сильные покровители и их техника росписи превзойдёт семейные технологии Хэ, не станет ли это угрозой их монополии на королевские заказы?
Осторожность и предосторожность помогут семье Хэ удержать свои богатства и привилегии, накопленные поколениями.
Что касается Лю Мянь Тан, она и не догадывалась, что её муж подарил ей такую редкую пудру, из-за которой Хэ Чжэнь теперь подозревала её в близких связях с влиятельными людьми.
Покинув собрание гильдии, Мянь Тан неспешно шла по каменному мосту вдоль набережной Линцюаня. Чем больше она думала, тем увереннее становилась в себе, и её настроение заметно улучшилось. Не осознавая того, она начала напевать себе под нос.
Ли-мама, будучи давней служанкой из княжеского дома, привыкла к строгим манерам и порядку. Все, кого она обслуживала, были благопристойными и уравновешенными. Видя такую беспечность госпожи Лю, она не удержалась и тихо сделала замечание:
— Госпожа, проявлять свои чувства так открыто на людях… не слишком прилично…
0 Комментарии