Мянь Тан обернулась и с лёгкой улыбкой спросила:
— Раз так, почему же, Ли-мама, вы постоянно недовольны мной? У вас, похоже, есть ко мне какая-то обида?
Ли-мама, неожиданно ошеломлённая её прямотой, на мгновение замерла, затем склонилась в поклоне и проговорила:
— Госпожа, я, деревенская, говорю грубо. Прошу прощения за все возможные промахи.
Увидев её покаянное выражение, Мянь Тан не стала углубляться в вопрос и с мягкими словами позволила ей встать.
Она понимала, что после болезни, когда ещё была так слаба, что не могла подняться без посторонней помощи, слуги могли начать относиться к ней с пренебрежением.
Ли-мама была старой служанкой Цуй Цзю и воспитывала его с детства, поэтому ей нужно было проявить к ней терпение, сохраняя уважение к мужу.
Поскольку служанка поняла намёк и выразила покорность, Мянь Тан решила, что этот разговор можно считать завершённым.
После того как она закончила утренние приготовления и позавтракала простой рисовой кашей, она выбрала платье светлых тонов с едва заметным узором, что не слишком выцвело, и отправилась к выходу, чтобы сесть в повозку.
Но Ли-мама неожиданно сказала:
— Вчера перед уходом хозяин велел мне напомнить, чтобы вы сегодня отправились на улицу пешком. Врач Чжао говорил, что вам полезно двигаться, чтобы руки и ноги быстрее восстановились.
Эти слова имели смысл. За окном светило утреннее солнце, ещё не палящее, и прогулка под благоуханием весенних цветов обещала принести удовольствие и спокойствие.
С этими мыслями Мянь Тан вышла из дома, а Ли-мама последовала за ней.
Время уже перевалило за утро, и после завтрака мужчины с Северной улицы разошлись по делам, а женщины, занятые шитьём и починкой, собрались у дверей, греясь на солнце.
Как только болтливая тётушка Инь заметила красавицу из дома с черепичной крышей, она сразу приветливо обратилась к ней:
— Дозвольте спросить, как величать молодую госпожу?
Лю Мянь Тан знала, что это её соседи, и, даже если бы Цуй не был в затруднительном положении, всё равно, как торговец, она не могла позволить себе надменное отношение, чтобы не вызвать неприязни. Поэтому она остановилась и с лёгкой улыбкой ответила:
— Семья мужа носит фамилию Цуй, можете называть меня Цуй-нянцзы*.
Но тётушка Инь не унималась и продолжила расспросы:
— А чем занимается ваш супруг и откуда приехали?
Мянь Тан, всё так же улыбаясь, ответила:
— Муж мой — купец, а прибыли мы из столицы.
Она уже собралась идти дальше, но тётушка Инь встала и с любопытством спросила:
— Раз он торговец, в каком месте открыл лавку?
На этот вопрос Мянь Тан не знала ответа и, слегка замешкавшись, обернулась к Ли-маме.
На самом деле, она уже как-то спрашивала Ли-маму об этом, но та лишь неопределённо сказала, что магазин находится где-то в городе, не уточнив, где именно.
Теперь, когда вопрос возник вновь, ответить следовало Ли-маме.
Видимо, после утреннего разговора настроение Ли-мамы оставляло желать лучшего, и, оказавшись в окружении любопытных соседок, её и без того мрачное лицо стало ещё более угрюмым. Немного потупившись, она ответила:
— Я постоянно нахожусь рядом с госпожой и сама точно не знаю, где находится лавка.
Тётушка Инь, так и не получив желаемой информации о благосостоянии новой соседки, с недовольным видом, но всё же дружелюбно, продолжила:
— Не сочтите за назойливость, но мы здесь, на этой улице, все свои люди. Каждый магазин и его хозяева нам знакомы как свои. Если вам что-то понадобится, можете смело обращаться ко мне, и я вам всё расскажу…
* * *
Попрощавшись с сердечной соседкой, Мянь Тан, наконец, смогла пройти дальше по Северной улице.
Хотя Линцюань и был небольшим городком, здесь царило оживление благодаря торговцам со всех концов страны.
Однако её мысли не были заняты товарами, выставленными на прилавках. Её смущало то, что даже незнакомые соседки знают о делах больше, чем она, хозяйка дома, не имеющая ни малейшего представления о делах мужа.
— Ли-мама, если сегодня слуга мужа придёт за едой, спроси его, где находится лавка, — сказала она. — Муж мой трудится день и ночь, едва успевая питаться вовремя. Сегодня вечером приготовь что-нибудь вкусное, я сама отнесу ужин.
Когда Ли-мама услышала слова госпожи, её лицо будто еще больше потемнело, словно её окатили целой бочкой соевого соуса. Она замялась и ответила:
— Хозяин занят, вряд ли он вернётся в ближайшие дни. Госпоже не стоит беспокоиться. Слуги, что при нём, достаточно внимательны и позаботятся о нём.
Лю Мянь Тан лишь мягко улыбнулась, промолчала и продолжила путь.
В Великой Янь нравы были достаточно свободны, и женщины часто выходили без вуали, особенно в южных краях, где было принято носить короткие одежды и длинные юбки, открывая шею и лицо.
Следуя местным обычаям, Мянь Тан поступила так же. Высокая и стройная, с яркими чертами лица, сегодня она была лишь слегка накрашена, что делало её ещё более заметной на оживлённых улицах. Прохожие и торговцы не могли не оборачиваться, шепчась о том, кто же эта прекрасная госпожа и не спустилась ли она с небес.
К несчастью, лавка, куда она направлялась, находилась в самой многолюдной части города, и вокруг неё начали собираться всё больше людей.
Из-за толпы Ли-мама, стараясь защитить её, едва могла продвигаться.
В Линцюане всегда было много торговцев, а значит, и не обошлось без кварталов для утех, где бродили бездельники и гуляки. Завидев незнакомую красавицу без сопровождения, один из таких мужчин сразу решил, что перед ним вовсе не благородная госпожа, и, смело подойдя ближе, произнёс:
— Позвольте спросить, куда путь держите, красавица? Не натрите свои нежные ножки. У меня, между прочим, есть мягкий паланкин. Можете немного потесниться рядом со мной, если не побрезгуете!
0 Комментарии