Скрытое очарование – Глава 64

Хэ Чжэнь почувствовала себя немного сбитой с толку.

Прошло ещё полдня, прежде чем, наконец, Мянь Тан уступила, сказав:

— На самом деле, если бы наша лавка зарабатывала немного больше, можно было бы купить необходимые лечебные травы в другом месте… Но, увы, наш нынешний заказ слишком мал. Если бы у нас были такие же заказы, как у вашей семьи или других лавок с императорским подрядом, это решило бы проблему.

Тут Хэ Чжэнь поняла, что на самом деле Мянь Тан хотела заполучить долю в императорских заказах.

После этого все стало проще. Хэ Чжэнь ответила, что вопрос серьёзный и требует обсуждения с отцом.

Мянь Тан, невзирая на «слабость», лично проводила её до дверей, мягко напоминая о важности скорого решения, иначе её целебные растения в Шуанлине вырастут, и ей будет жаль убирать их ради дороги.

Когда Хэ Чжэнь передала отцу её слова, тот вновь стукнул по столу и возмутился:

— Цуй слишком много на себя берёт! Неужели она думает, что, стоило ей появиться в городе, как она сможет претендовать на императорский подряд?

Но Хэ Чжэнь его успокоила:

— Раз уж Мянь Тан жаждет заработать на дворце, пусть зарабатывает. Кроме того, их техника раскрашивания действительно хороша, и если удастся использовать её на благо нашей семьи, это только усилит наши позиции.

Хэ Эр Юэ понял замысел дочери: ведь все предметы для императорского двора будут отправлены под их брендом. Мянь Тан, какой бы талантливой ни была, всего лишь будет работать на них. Завершив же заказы ко дворцовому празднику, можно будет заняться её лавкой.

На следующий день в гильдии Линцюаня состоялось внеочередное собрание, на которое пригласили и госпожу Цуй.

На этот раз Мянь Тан явилась, но с опозданием почти на час.

Войдя, она извинилась:

— Женщине всегда нужно больше времени на сборы: причёска, наряд, поэтому прошу прощения за задержку.

Старейшины гильдии, сияя улыбками, начали хвалить её, заверяя, что её тщательная подготовка — дань уважения коллегам, и это весьма похвально!

Таким образом, обсуждение императорского заказа прошло в тёплой атмосфере. Самый прибыльный заказ по раскрашиванию изделий передали «Юйшяо», уступив то, что ранее принадлежало семье Хэ. Хэ Эр Юэ, конечно, не горел желанием отдавать столь выгодное дело, но Мянь Тан категорично отказывалась от любых предложений, кроме этого.

Другие торговцы, поняв, что она довольна и не претендует на их доли, с облегчением поддержали её, побуждая Хэ Эр Юэ уступить.

Хэ Эр Юэ, красный от негодования, с трудом сдержался, чтобы не выместить гнев на месте. Только потому, что его дочь Хэ Чжэнь незаметно пнула его под столом, он смог совладать с собой.

В итоге семья Хэ уступила, и Мянь Тан с радостью согласилась обеспечить путь для перевозки глины. Она снова упомянула свою болезнь и благородно заявила, что, ради интересов города и верности императору, она готова пожертвовать своей «спасительной» травой.

Её миловидное лицо с лёгким налётом бледности, изящно подчеркнутое дорогой пудрой, и её тихие, жалобные слова произвели на всех впечатление. Казалось, будто перед ними редкая красота, чья судьба висит на волоске.

Старейшины дружно кивали, искренне восхищаясь её самоотверженностью и преданностью.

Но Хэ Эр Юэ мысленно проклинал её «лекарственные» травы. Он знал, что его люди видели, как на её участке растут только капуста и зелёный лук!

По завершении собрания Мянь Тан получила аванс на выполнение заказа для императорского двора. Только за эту партию, предназначенную для раскрашивания, ей выдали восемьсот серебряных лян.

Раньше Мянь Тан и не подозревала, насколько выгодны императорские заказы, но, почувствовав в руках увесистые серебряные купюры, она поняла, почему другие владельцы лавок так стремились угодить семье Хэ — прибыль была просто захватывающей.

Пока «Юйшяо» утопала в достатке, в военном лагере Цуй Синчжоу с облегчением выслушивал доклад о том, что работы по строительству канала продвигаются быстрее, и отпустил докладывающего чиновника.

Однако тот не спешил уходить и, осторожно приблизившись, спросил:

— Господин, вы приказали реквизировать все лодки в округе на сто ли. Теперь, когда большая часть работы завершена, можно ли освободить их?

Цуй Синчжоу, не слишком раздумывая, ответил утвердительно. Он вспомнил, что дал это распоряжение скорее по внезапному порыву, вспомнив пустующий тайник в доме на Северной улице и решив помочь этой «собирательнице пошлин».

Позже, за ужином на Северной улице, он узнал от самой Мянь Тан, что её план сработал и что теперь у них с семьёй Хэ временное партнёрство.

Но, узнав, что она взялась за дела Хэ, он слегка нахмурился и спросил:

— Ты не боишься, что они попытаются подстроить что-то с керамикой, чтобы подставить твою лавку?

Мянь Тан, улыбнувшись, ответила:

— Муженёк, ты такой предусмотрительный. Но ведь наш товар маркируется их именем, и если они повредят его, это повредит их репутацию, а не нашу. Пока что мы утвердились на Северной улице, пусть и в тени семьи Хэ. Но однажды наш знак займёт почётное место на императорском фарфоре.

Цуй Синчжоу улыбнулся её уверенности:

— Если тебе это нравится, делай ради себя. Пусть это будет твоим достижением и твоим бизнесом.

Для неё это было как благословение на дальнейшие начинания. В глазах её заблестели искорки, и она с благодарностью взглянула на него.

Цуй Синчжоу, привыкший к её восхищённому взгляду, спокойно положил ей в миску кусочек рыбы и произнёс:

— Поешь. Разве ты не собиралась позже в лавку, чтобы проерить привезённые изделия?

Смущённая собственным порывом, Мянь Тан с весёлой улыбкой принялась за ужин.

 

Вернуться к оглавлению