Визит был незапланированным, и слуги поспешно суетились, готовя воду, одежду и ароматные курения.
Однако князь махнул рукой, велев всем удалиться, оставив только главного управляющего.
Главный управляющий, проработавший в княжеском доме не один год, заметил суровый взгляд князя и внимательно слушал его неспешные вопросы.
Князь поинтересовался, не проводила ли мисс Лян недавно чайных встреч и кого она приглашала.
Главный управляющий сообщил все подробности, включая то, что мисс Лян подолгу беседовала с госпожой Хэ.
Лицо князя оставалось всё более бесстрастным, пока он не начал ритмично постукивать по столу и произнёс:
— Ты служишь княжескому дому со времён моего отца. Знаешь ли ты, почему так?
Главный управляющий почтительно замер, ожидая объяснения.
— Это потому, что и я, и мой отец ценили твою верность. Ты знаешь меру и никогда не распространяешься о делах, что тебе поручают. Ты осознаёшь, кто хозяин в этом доме, и не опускаешься до дружбы с низкими льстецами.
Главный управляющий, слушая слова князя, почувствовал холодный пот. Он знал, что князь намекает на те времена, когда многие унижали нынешнюю вдовствующую княгиню и молодого князя, и вспомнил, как отец предупреждал его не идти на поводу у злых слуг. Когда князь пришёл к власти, он очистил дворец от предателей, и тогда главный управляющий получил повышение.
Видя понимание в глазах управляющего, князь холодно добавил:
— Узнай, кто мог передать мои слова не тем ушам.
Главный управляющий, получив указания, поклонился и поспешил уйти, в уме прокручивая последние разговоры.
Среди высоких стен княжеского дома любой служитель — тот ещё хитрец. Хорошенько обдумав ситуацию, главный управляющий начал ощущать холодный пот по спине. К чему пытаться разгадать намерения князя? К тому же, с какой стати мисс Лян вдруг решила сблизиться с госпожой из купеческого рода? Не были ли сплетни о её визитах во дворец изначально раздуты кем-то из его слуг и вызвали этим недовольство князя?
Как только эта мысль озарила его, главный управляющий понял, что сегодня ему не спать. Немедленно начав опрашивать своих слуг, он в течение двух часов разобрался в корне проблемы. Выяснилось, что один из слуг осмелился пересказывать внутренние разговоры княжеского дома за его пределами.
Управляющий приказал связать нарушителя. Всю ночь в отдалённых уголках дворца раздавались звуки порок. Чтобы не потревожить господ, всем, кто любил распускать сплетни, затыкали рты грязными тряпками и жестоко наказывали. По окончании ночи виновных выставили за ворота.
На следующее утро, когда Цуй Синчжоу пришёл пожелать матери доброго утра, вдовствующая княгиня Чу узнала о ночной суматохе от своих приближённых.
— Управляющий Гао, почему устроил такой шум, заставив слуг бегать, как кур и псов? — с лёгкой строгостью укоряла княгиня, аккуратно накладывая сыну еду. — Если кто-то из них плохо себя вёл, не стоило проводить допросы среди ночи. Мы ведь не казённая контора с жестокими методами.
Главный управляющий, проведший бессонную ночь, едва успел вежливо улыбнуться, как князь вступил в разговор:
— Пусть это и не суд, но слуги должны знать меру. Если кто-то станет расспрашивать о моих предпочтениях — это одно, но что, если с их помощью кто-то захочет узнать о военных планах? Безопасность — прежде всего, и если управляющий следит за тем, чтобы никто не распространялся, это верный подход.
Цуй Синчжоу, уже сдержавший гнев с прошлой ночи, наконец обрёл немного спокойствия, глядя на свою мать. Однако его кузина Лян Силань, сидевшая рядом, невольно бросила на него быстрый взгляд и заметила изменение в его выражении.
Она, однако, сохраняла хладнокровие, и лишь слегка побледнев, молча продолжала завтрак.
Старшая княгиня, ничего не зная о том, что происходит, не стала больше упрекать управляющего и вскоре перешла к рассказам о недавних прогулках и приятных встречах.
Когда трапеза закончилась, Цуй Синчжоу вышел вместе с Лян Силань.
Он ожидал, что кузина будет пытаться оправдаться, поскольку вчера её служанку заметили возле стены внутреннего двора, подслушивающую звуки наказания. Однако Лян Силань хранила молчание, притворяясь, будто не проявляет ни малейшего интереса.
Изначально Цуй Синчжоу намеревался предостеречь кузину намёком, что её мысли должны быть сосредоточены на достойных делах. Её роль будущей княгини — не вмешиваться в выбор наложниц, стремясь заработать благодарность от тех, кто мог бы разделить её положение. Но Лян Силань сама заговорила первой:
— В последние дни я была взволнована. Семья заказала фарфор для предстоящей свадьбы, и я поехала в Линцюань, чтобы выбрать его вместе с ними…
Цуй Синчжоу сухо отозвался:
— Понятно.
Она продолжила:
— Не было у меня других мыслей, просто встретила хороших подруг и пригласила их в гости… надеюсь, это не помешало княгине.
Цуй Синчжоу на мгновение задумался и сказал:
— Матушка любит веселье, и если ты устроишь приёмы, ей это будет приятно. Но тебе, как девушке из знатного рода, нужно выбирать подруг более внимательно, а не сближаться с посторонними.
Поняв намёк, Лян Силань ещё сильнее убедилась в том, что у Цуй Синчжоу есть личная связь с госпожой Хэ, иначе как бы он узнал обо всём так быстро?
— Кузен, матушка всегда учила меня заботиться о муже. Мне лишь хотелось, чтобы рядом с тобой был человек, заботящийся о тебе. Не имея возможности быть с тобой в лагере, я потеряла меру в желании помочь. Прости меня, если я ошиблась.
При этом глаза Лян Силань слегка увлажнились, но слёзы так и не скатились, только усиливая её образ хрупкой и нежной — такой же, какой была молодая княгиня Чу в её возрасте.
Раньше Цуй Синчжоу, без сомнения, был бы тронут её заботой. Но после недавнего дня на северной улице, где его саркастически упрекнули в том, что он позволяет угождать себе, его восприятие изменилось. Теперь слова о «заботе» слышались ему, как резкие хлопки.
Если бы Лян Силань действительно дорожила им, она не старалась бы так усердно подыскивать ему наложниц. Вместо прежней благодарности он почувствовал лишь пустоту и отвращение.
0 Комментарии