В
глубине ниши Верховный жрец внезапно открыл глаза. Тихая гладь озера
взволновалась, и на дне его вспыхнул подземный огонь. Из закрытого саркофага,
безмолвно паря в воде, поднялись пузыри, и в каждом из них было бледное лицо.
Эти лица, долгое время лишённые света солнца, были исполнены восторга.
Жрец
улыбнулся, глядя на отсечённые конечности, лежащие на золотом блюде, и сомкнул
уста свои: «Добро пожаловать, ваше королевское высочество, принц, обратно в
город». От волнения улыбка его стала шире, и отсечённая рука помахала с золотой
тарелки, приветствуя всех присутствующих.
—
Боже, благослови Кунсан. Время увидеть солнце уже не за горами, — ветер донёс
радостные возгласы.
—
Все, продолжайте отдыхать, — повелел верховный жрец. Его всегда измождённое
лицо сияло радостью. — Продолжайте вкладывать всю свою духовную силу и
укрепляйте воинов Подземного мира! Благослови Бог, Кунсан всегда был народом
Юньхуана. Мир!
О,
благословенный Кунсан! Гоцзу — это вечность! Благословения ста тысяч душ,
подобно трепетным пузырькам, растворялись в водах озера. Десятки тысяч жемчужин
оставались на дне, куда не мог проникнуть свет небес. Мягкий свет разливался по
воде.
После
того как пузырьки исчезли, на дне озера остались лишь белые каменные гробы.
—
Учитель, давно не виделись, — прозвучал голос, и рука опустилась на плечо Да
Шимина.
Среди
народа Кунсан, который в одно мгновение исчез, только один человек мог
«общаться с миром». Старику не нужно было спать в саркофаге, он мог действовать
как физическое существо под водой. Главными должностными лицами всех династий
Кунсан были наследные принцы и главные жрецы.
—
Ваше высочество, — заметил Да Шимин, не в силах сдержать горькой усмешки, видя,
что поведение Чжэнь Лана по-прежнему не соответствует королевскому этикету,
несмотря на долгие годы тренировок.
Однако,
узрев его руку, Да Шимин не смог сдержать изумления и воскликнул: «Где же
„Тяньхуан“? Разве он не должен быть на вашем запястье?!»
Чжэнь Лань ответил с напускным безразличием: «Я отдал его
некоей особе в Тяньцюэ. Меня с большим трудом вытащили оттуда. Раз я принц, то
должен был как-то отблагодарить».
— Что?! Ваше высочество действительно отдали кольцо? — Да
Шимин был поражён, глядя на голову Чжэнь Лань, его глаза едва не выскочили из
орбит. — Это сокровище Кунсана из прошлого! Принц, эта пара колец не только
связана с вашей императрицей, они перекликаются друг с другом — как ваше
высочество могли так легко отдать столь важную вещь?
— Вы хотите, чтобы я вернулся обратно? — спросил принц с
выражением беспомощности на лице.
Однако, когда мудрое и невозмутимое чело Да Шимина внезапно
покрылось румянцем, а нефритовый браслет в его руке готов был обрушиться на его
голову, Чжэнь Лань поспешил остановить его:
— О, почтенный старец, не гневайтесь, не гневайтесь!
Выслушайте меня сперва — я передал это кольцо этой девице, дабы она могла и
впредь служить нам!
«Продолжать ли нам?» — вопросил Да Шимин, и его седые брови,
прежде трепетавшие, наконец сошлись на переносице, а чело нахмурилось.
«Воистину так, раз она может носить «Тяньхуан», то она также способна снять для
нас остальные четыре печати! Найти их в одиночку непросто».
«Да, это так, — ответил он, — как же я могу отпустить её?» —
и вновь задержал руку, взобрался на плечи Да Шимина и одобрительно похлопал
его. «Учитель, вы знаете, что между кольцом и моим телом существует связь? Та
дева, что носит «Императора Небес», подсознательно ощутит зов «Я» в остальных
четырёх печатях и сокрушит их ради нас!»
Жрец издал стон и обратил свой взор на принца. Прошли долгие
годы, но его лицо сохраняло то же выражение, что и в момент, когда пришла беда.
Однако тон его оставался прежним.
Наследный принц, его королевское высочество, несомненно,
возмужал в годы страданий и войн, длившихся сто лет. Да Шимин, схватив
отрубленную руку, ползущую по его плечу, он горько усмехнулся.
«Но хватит ли у этого человека сил, чтобы снять печать
Востока? Ведь для остальных четырёх печатей требуется мощь, равная мощи шести
королей. Лишь сила мира способна их снять».
«Она крайне слаба и не имеет сил», — с отчаянием взмахнула
рукой, и голова на золотом блюде едва заметно шевельнула губами.
«Итак, мы должны помочь ей пройти этот путь».
«Приветствую вас… Мне невыносимо больно», — произнёс он.
После того как всё пришло в порядок, у алтаря остались лишь несколько людей.
0 Комментарии