— … — Сыма Цзяо почувствовал что-то странное в её поведении.
— Ты, кажется, ещё не понимаешь своей судьбы, — серьёзно сказал он. — Я, Сыма Цзяо, Император Хуго, и ты поедешь со мной в столицу, Яньчэн. — Он говорил это так, словно она будет навсегда заточена в его дворце.
Ляо Тинъянь сдержанно кивнула и ответила:
— Хорошо, я согласна.
— …я не спрашиваю твоего согласия. Я просто сообщаю тебе: с этого момента ты моя женщина.
Его взгляд скользнул по её телу, он ожидал увидеть испуг.
Но испуга не последовало. Ляо Тинъянь лишь задумчиво посмотрела на его юное лицо.
«Ах, как же прекрасно быть молодым», — подумала она. Даже такие нелепые слова, как те, что он только что произнёс, не вызывали у неё раздражения — его милое лицо просто смягчило её реакцию.
Однако быть его женщиной сейчас… Это не совсем подходящий момент. В его шестнадцать лет… Даже если это древний мир, Ляо Тинъянь считала, что всё-таки слишком рано думать о таких вещах. Сыма Цзяо явно не помнил ничего из их прошлого, и его разум оставался на уровне мятежного подростка. Она просто не могла решиться на это.
«Нет, моя совесть не позволит мне воспользоваться подростком. Нужно подождать хотя бы пару лет».
— Ваше Величество, может, поговорим об этом через пару лет? Или хотя бы через год? — Ляо Тинъянь мягко изменила направление разговора, не упоминая его напрямую. — Я ещё слишком молода и немного боюсь.
— … — Сыма Цзяо был озадачен её словами.
«Что за чушь она несёт?» — подумал он.
Он нахмурился:
— Ты думаешь, что у тебя есть выбор? Если я захочу, ты станешь моей прямо сейчас.
Ляо Тинъянь про себя вздохнула: «Не дави на меня, я ведь могу действительно поддаться на провокацию. Моя сила воли сейчас очень слабая, и моральные принципы ослабли с годами».
Возможно, потому что Ляо Тинъянь была намного сильнее Сыма Цзяо, она теперь воспринимала его угрозы с лёгким смехом. Она чувствовала себя взрослым человеком, который мог одним пальцем прижать этого мальчишку к кровати. Это осознание придавало ей спокойствие.
«Что бы ты ни говорил, я не собираюсь злиться на такого мальчишку».
Когда её всё-таки «забрали» в роскошную карету и повезли обратно в Яньчэн, Сыма Цзяо вдруг сказал:
— Ты что, глупая? Совсем не реагируешь. Если попадёшь в мой гарем, тебя там живьём съедят.
Ляо Тинъянь, до этого сохранявшая невозмутимое выражение лица, резко изменилась.
«Гарем? Какие ещё женщины? Сыма Цзяо, твоя жизнь под угрозой!»
Увидев её реакцию, Сыма Цзяо ощутил удовлетворение, думая, что наконец её испугал.
— Если ты завоюешь моё расположение, я позабочусь о том, чтобы ты не знала проблем, — добавил он, размышляя о том, кто сейчас правит в его гареме. Он не мог вспомнить подробности, ведь давно не видел этих женщин.
Как Император, у него, конечно, был гарем, и он содержал там женщин, которых присылали разные вельможи. В Хуго это было традицией: обмениваться красавицами ради укрепления связей. Но у Сыма Цзяо был особый метод — он любил посылать своих гаремных женщин неугодным министрам, тем самым разрушая их семьи.
Каждый раз, когда Сыма Цзяо устраивал пир, все боялись, что он отправит их домой с очередной «подаренной» красавицей, что всегда заканчивалось хаосом в их домах.
Ляо Тинъянь об этом не знала.
Она со злостью стиснула зубы, глядя на сидящего рядом Сыма Цзяо, и резко взмахнула рукой. Его глаза начали закрываться, несмотря на его попытки сопротивляться.
Ляо Тинъянь притянула его к себе и шепнула:
— Ты устал, спи.
После этих слов Сыма Цзяо, который окончательно ослабел, погрузился в сон.
Убедившись, что он заснул, Ляо Тинъянь аккуратно проверила его запястье и, нахмурившись, тихо пробормотала:
— Чёрт, этот мальчишка совсем слаб.
Она заметила, что его душа всё ещё повреждена, и эта слабость мешала его телу нормально функционировать. Он, вероятно, часто испытывал головные боли. На его лице были тёмные круги, а сон явно был беспокойным.
«Неужели даже в новом теле ты всё ещё страдаешь от бессонницы?» — вздохнула она.
Его здоровье было действительно плохим. Душевные травмы, перенесённые при рождении, и заболевания, унаследованные от родителей, подтачивали его жизнь. Если он не получит никакого лечения, то в лучшем случае сможет прожить только до тридцати лет.
Ляо Тинъянь, которая всего несколько минут назад хотела наказать его, теперь смотрела на него с тоской.
— Как ты умудряешься везде загонять себя в такие тяжёлые условия? — тихо сказала она, слегка поцеловав его в щёку.
Она достала нефритовый сосуд с лекарственным сиропом, что ей подарил старший брат из Гуюву. Этот сироп был ценен для обычных людей, несмотря на то, что для бессмертных он предоставлял лишь приятный вкус. Ляо Тинъянь имела более мощные средства, но для Сыма Цзяо это было самым подходящим на данный момент.
Ляо Тинъянь пригубила немного из сосуда и, наклонившись, поцеловала Сыма Цзяо, передав ему небольшую порцию через губы. Ему нельзя пить слишком много сразу, но теперь каждый день она может понемногу давать ему это целебное средство.
Сыма Цзяо нахмурился, его пальцы немного дрогнули, как будто тело отказывалось от покоя. Ляо Тинъянь обняла его за шею, и, легко проведя рукой по его лбу, успокоила его, а затем положила голову ему на грудь.
Он был чувствительным, несмотря на то, что его тело было обычным. Душа его всё равно оставалась душой Сыма Цзяо.
Его грудь теперь казалась более юной и хрупкой — это было тело подростка. Оно уже не несло того ледяного холода, которого она помнила, а, напротив, излучало тепло, характерное для молодого человека. Лишь его руки оставались немного прохладными. Сердце билось медленно, подтверждая его глубокий сон.
Ляо Тинъянь какое-то время задумчиво разглядывала его подбородок, а затем, прижавшись к его груди, тоже погрузилась в сон.
0 Комментарии