После слов Хэ Цюаньшэна старики окончательно взбесились. Они покраснели от гнева и, громко крича, обвинили юношу в клевете, окружив его со всех сторон. Казалось, что они готовы напасть на него все вместе.
На самом деле, всё, что сказал Хэ Цюаньшэн, заранее подсказала ему Мянь Тан. Без её указаний прямолинейный юноша не смог бы так метко выразить свои мысли.
Мянь Тан ожидала, что господин Цао придёт выяснять отношения, но никак не предполагала, что он будет настолько наглым, чтобы опрокидывать мебель и угрожать дракой.
Её лицо омрачило холодное выражение, и она жёстко бросила:
– Дайте вам слово – вы садитесь на голову! Хотите, чтобы я прямо назвала, кто стоит за вашим судоходным делом? Вы ведь прекрасно знаете, как присвоили себе флот Лу, пока мой дедушка был тяжело болен. С одной стороны, вы воровали нашу прибыль, а с другой – продолжали получать жалованье от семьи Лу. Подлый лицемер! Мой дед мог вас терпеть, а я не буду. Вы взяли от семьи Лу слишком много – теперь пришло время вернуть всё до последнего! Попробуйте хоть пальцем тронуть кого-нибудь из моих людей!
Девятнадцатилетняя девушка, всегда скромная и кроткая перед старшими, вдруг показала себя с другой стороны. Её решительность и строгий тон заставили стариков замешкаться, их руки замерли на полпути.
Однако господин Цао, обиженный до глубины души, в ярости продолжил крушить вещи.
Мянь Тан даже не пыталась вмешиваться, а когда её помощники собирались остановить старика, она жестом велела им оставаться на местах.
В это время раздался громкий, властный голос:
– Прекратить немедленно!
Все обернулись и увидели, что в зал вошёл Лу У. Его лицо было наполнено гневом.
Увидев его, господин Цао бросился на колени, словно увидел спасителя, и жалобно начал жаловаться:
– Господин Лу, посмотрите, что эта девчонка творит! Она издевается надо мной…
Но Лу У не дал ему договорить. Он поднял трость и с силой ударил ею старика по лицу.
Лу У хоть и постарел, но силу свою сохранил. Удар был столь сильным, что господин Цао пошатнулся и рухнул на пол.
Остальные старики, которые ещё недавно громко кричали, сразу замолкли. Они знали, что Лу У может быть великодушным, но когда дело касалось его семьи, он становился беспощадным. Его внучка была для него священной коровой, к которой никто не имел права прикасаться.
Ранее он считал, что Мянь Тан лишь ради забавы занялась караванным делом, желая помочь семье финансово. Он был готов продать старый земельный участок, чтобы поддержать её начинания.
Но когда ему доложили, что в бюро устроили переполох, он немедленно отправился туда. Картина, которую он увидел, повергла его в ярость.
Слова Хэ Цюаньшэна и Мянь Тан убедили его в том, что господин Цао действительно предал доверие семьи Лу. Раньше, прикидываясь верным другом, он украдкой развивал своё судоходное дело.
Лу У, набрав в грудь воздуха, громко произнёс:
– Господин Цао, раз вы такой способный, идите и господствуйте где-нибудь ещё. Но в этом зале каждая вещь принадлежит моей внучке! Если она может вас превзойти, то это лишь её заслуга. А вы больше не смеете использовать доброе имя семьи Лу для своей выгоды!
Старик покраснел, но не смог ничего ответить. Ему оставалось лишь плакаться и просить прощения.
Мянь Тан, наблюдая за этим, добавила с ноткой сарказма:
– Господин Цао, а ведь вы не так уж и просты, раз умеете создавать проблемы. Ваших людей уже поймали за кражу наших товаров, и они сообщили, что действовали по приказу вашего племянника. Думаю, скоро придут и за вами. Может, вам стоит вернуться и подготовиться?
Господин Цао побледнел, вытер пот со лба и поспешил уйти.
Остальные старики, поняв, что их защита провалилась, начали оправдываться:
– Это всё он нас подговорил! Мы ничего не знали!
И тоже тихо разошлись.
В зале остались только следы разбитой мебели и одинокая фигура Лу У. Он стоял молча, смотрел на вывеску «Честное сердце» и, казалось, наконец-то понял, почему его внучка выбрала именно такое название.
Лу У обернулся и заметил, что внучка, следуя за ним, бережно поддерживает его под руку. Он глубоко вздохнул и сказал:
– Ты, наверное, думаешь, что твой дедушка совсем никуда не годится, да ещё и одряхлел?
Мянь Тан улыбнулась и с шутливой ноткой ответила:
– Что вы, дедушка! В соседней провинции начальник гарнизона, кажется, на год старше вас, а недавно взял себе молодую наложницу, и говорят, что у них скоро будет прибавление. А вы куда крепче его выглядите! Могли бы тоже завести маленького дядю для меня. Где же тут старость?
Лу У нахмурился и строго сказал:
– Ещё слово – и отправлю тебя в семейный храм на колени!
Однако её шутливый тон немного развеял его тяжёлые мысли. Лу У снова взглянул на вывеску «Честное сердце» и, помолчав, заметил:
– Слышал, ты брала списки тех, кто получает жалованье, под предлогом, что хочешь купить им подарки. Но в итоге ни одного плода никому так и не отправила. Я стар, вижу не так далеко, как молодёжь. За эти десятилетия я, кажется, всё сделал для своих старых товарищей. Благодарные отблагодарили, неблагодарные остались такими же волками. Завтра я отдам тебе ключи от бухгалтерии. Решай сама, кому платить, а кого оставить без содержания.
Лу У прекрасно осознавал трудности, с которыми столкнулась семья Лу. Ему самому было тяжело переступить через понятие чести и преданности, а его сыновья не могли справиться с манипуляциями стариков.
0 Комментарии