Мянь Тан вовремя перевела разговор, и это действительно привлекло внимание Цуй Синчжоу.
Князь Хуайян знал, что его мать хрупка и пуглива, к тому же больна. Её нужно было как можно скорее отвезти домой и начать лечение. Поэтому он временно оставил братьев в стороне и направился на гору, чтобы сначала забрать мать.
Госпожа Чу только что умылась, а Фан Се аккуратно уложила ей волосы. Теперь она выглядела прилично и могла показаться на людях. Увидев сына, она наконец успокоилась, обняла его и разрыдалась.
Цуй Синчжоу оглядел скромное жилище на горе: убогая хижина, жидкая каша в котелке, одна-единственная тёплая одежда, которую Мянь Тан отдала матери в качестве подстилки.
Сердце его наполнилось смешанными чувствами: страхом за родных, чувством вины и жгучей яростью.
Вспоминая свой путь, полную опасностей юность и бесчисленные сражения, Цуй Синчжоу ощутил, что все эти годы был лишь орудием, которым пользовались до последнего. Его затем попытались устранить, как ненужного коня, отжившего своё. Новый Император ещё не укрепил власть, поэтому не мог держать в узде всех вельмож и мятежников. Пока он проливал кровь на поле боя, такие люди, как князь Суэй, решились на подлость. Они проникли в город Чжэньчжоу и напали на его родных, пытаясь использовать их в качестве рычага давления.
Если бы не Мянь Тан, которая вовремя почуяла неладное и спасла его мать, он оказался бы связан по рукам и ногам.
Переведя взгляд с плачущей матери, он увидел женщину, отдававшую указания Фан Се и Би Цао. Худенькая и хрупкая, она, казалось, не изменилась. Тем не менее именно этот тонкий силуэт стал для него надёжной опорой в самый критический момент.
Цуй Синчжоу впервые в жизни поблагодарил небо за встречу с такой женщиной.
Когда он узнал от Фань Ху, что Мянь Тан ради спасения госпожи Чу лично спустилась в ледяную воду, его сердце сжалось от боли.
«Вода такая холодная…» — думал он. — «Как она выдержала это, с её раненными руками и ногами?»
Он поклялся, что больше никогда не позволит ей рисковать жизнью. Никто больше не воспользуется его доверием ради собственной выгоды.
Эта обида, причинённая в Чжэньчжоу, вернётся врагам стократно.
Сделав для себя этот вывод, Цуй Синчжоу усадил мать и Мянь Тан в карету и повёз их обратно в город.
Всю дорогу Мянь Тан выглядела измотанной. Она почти не говорила, сидела у окна, смотрела на проплывающие мимо пейзажи и явно была погружена в собственные мысли. Возможно, её всё ещё не отпускало потрясение от пережитого.
Когда он заметил, что его мать задремала в карете, Цуй Синчжоу протянул руку и крепко сжал ладонь Мянь Тан.
Она вздрогнула от неожиданности, вышла из задумчивости и подняла глаза.
— Мы уже приехали в княжеский дворец?
Цуй Синчжоу усмехнулся, притянул её к себе и тихо ответил:
— О чём ты думаешь? Мы ещё даже до городских ворот не добрались.
Мянь Тан не стала рассказывать ему, что её терзало. Она лишь улыбнулась и осторожно спросила:
— Восстание в Восточном округе уже подавлено?
Цуй Синчжоу кивнул, а затем покачал головой:
— Мятеж временно усмирён, но князь Лу ранен и бежал. Пока этот предатель на свободе, я не могу быть спокоен.
Мянь Тан прочистила горло и с ноткой пренебрежения заметила:
— Это всего лишь кучка бунтовщиков, воспользовавшихся голодом для поднятия мятежа. Теперь, когда их силы разбиты, они просто беглые собаки. Не стоит придавать им такого значения, князь.
0 Комментарии