Мянь Тан помолчала, а затем добавила, строго глядя на старшую княгиню Чу:
— Князь уважает вас, и он не хочет идти против вашей воли. Он готов тратить деньги, чтобы вы не волновались. Ведь вы его мать и всегда поддержите в важных делах. Но если тётушка Лян не перестанет приносить ему проблемы, вы, может, и потерпите, а я — нет! Я не позволю никому обижать моего мужчину, а уж тем более посторонним людям!
При этих словах её брови взметнулись вверх, а в глазах вспыхнула грозная решимость.
Старшая княгиня, вспомнив, как эта девушка однажды уже наставляла тётушку Лян, невольно поёжилась. Она понимала, что у Мянь Тан характер нелёгкий и что в случае необходимости она способна на решительные действия. Почувствовав неловкость, княгиня Чу пробормотала:
— С чего ты взяла, что я позволяю кому-то обижать моего сына?
Лю Мянь Тан тут же сменила гнев на милость и улыбнулась:
— Вот и прекрасно. Семья Лян действительно нуждается в исправлении. Князь знает, как лучше поступить, так зачем же на него давить? Тётушка Лян и так получила хороший урок. Надеюсь, впредь она перестанет отправлять к князю своих нерадивых родственников. Тогда князь будет спокойно делать своё дело, и наш дворец, и вся семья будут процветать. Разве не так?
Слова Мянь Тан заставили княгиню Чу призадуматься. Она понимала, что напоминать сыну о семье Лян сейчас было бы неразумно. Вздохнув, она только сказала:
— Вы, молодые, рассуждаете гораздо дальновиднее, чем я. Только бы мне не стыдно было предстать перед родителями в могиле.
Завершив разговор с наложницей Чу, Мянь Тан вышла из комнаты, чтобы отнести обед Цуй Синчжоу.
Но, к её удивлению, он уже стоял в коридоре и ждал её.
Оказалось, что все её слова княгине он слышал от начала до конца.
Увидев её, Цуй Синчжоу приложил палец к губам, призывая к тишине, а затем потянул её за руку в сторону.
Мянь Тан смущённо посмотрела на него и тихо сказала:
— Похоже, я зря училась у Ли-мамы держать себя в руках. Я говорила со старшей княгиней довольно резко. Ты не злишься?
Цуй Синчжоу наклонил голову, его узкие чёрные глаза заискрились мягким светом, а на губах появилась лёгкая улыбка:
— Куда же делся твой боевой настрой? Куда подевалась та львица, что была ещё минуту назад? Почему вдруг превратилась в ласковую кошечку?
Лю Мянь Тан прикусила губу и промолчала, глядя на него большими глазами, в которых словно дрожали хрустальные блики.
Цуй Синчжоу не мог устоять перед взглядом Мянь Тан, полным невинной жалости. Он прекрасно знал, что с другими она бывала дерзкой и своенравной, но всё равно не удержался. Он бережно поднял её на руки и тихо прошептал:
— Запомни свои слова. Не позволяй никому обижать своего мужчину…
Что до бесконечных просьб семьи Лян, то князь Хуайян уже давно привык терпеть их прихоти. Для него это стало чем-то вроде неизбежного ритуала, ведь его мать никогда не задумывалась о его положении, поддерживая младшую сестру при любой возможности. Со временем он просто перестал обращать на это внимание.
Ведь он не был неблагодарным сыном, а уж тем более тем, кто был готов сердить мать из-за пустяков.
Но Мянь Тан умела видеть то, что не замечал никто другой. Она смело произнесла те слова, которые он сам не мог сказать своей матери. Чувство, что кто-то искренне стоит на твоей стороне, защищая тебя и разделяя твои трудности, стало для него новым и неожиданным.
Теперь он понял, почему Мянь Тан не послушала его и всё же отдала ремонт дворца людям из семьи Лян. Она изначально хотела вывести их на чистую воду и заткнуть рот матери, когда та в очередной раз попыталась вмешаться.
Ведь если тётка Лян вернётся, она, как обычно, не изменится и снова начнёт устраивать благоденствие своей семье. А теперь, благодаря этой истории, у Мянь Тан будет неоспоримый аргумент в споре.
Цуй Синчжоу с облегчением подумал о том, как удачно когда-то отказалась от брака его двоюродная сестра Лян Мулань. Вспомнив об этом, он ощутил холодок страха: если бы тогда он упустил Мянь Тан, смог бы он полюбить кого-то ещё в этой жизни?
— Полдня не видел тебя и уже иссох от тоски. Пожалей меня — дай испить сладкой росы и утолить жажду, — прошептал он с улыбкой и, не удержавшись, наклонился, чтобы поцеловать её нежные губы.
Но стоило поцелую перейти в более страстный, как их внезапно прервало громкое покашливание.
Цуй Синчжоу недовольно поднял голову и увидел своего друга Чжао Цюаня, который с явным раздражением смотрел на них.
Вот же чёрт! В обычные дни князь Хуайян казался неловким и молчаливым в общении с женщинами, а на деле оказался настоящим мастером сладких речей. Эти дерзкие и бесстыдные слова он говорил без малейшего колебания, словно просто дышал.
Теперь Чжао Цюань не удивлялся, почему такая неопытная девушка, как Мянь Тан, была совершенно очарована им.
В этот момент он вдруг задумался: не был ли он сам чересчур приличным и честным, когда ухаживал за своими возлюбленными?
Цуй Синчжоу, прерванный его кашлем, тут же вернулся к привычной холодной сдержанности. Он лишь взял Мянь Тан за руку и спокойно спросил:
— Чжао Цюань, у тебя есть дело ко мне?
Чжао Цюань, скрестив руки на груди, буркнул:
— Никаких дел. Просто решил прогуляться по собственному двору! Хотя, между прочим, не забывай, что мы с тобой сегодня должны идти на пир к господину Динжуну. А ты всё время здесь прохлаждаешься.
Цуй Синчжоу только сейчас вспомнил, что пришёл сказать Лю Мянь Тан: сегодня она может не приносить ему обед, так как у него будет встреча. Затем вместе с Чжао Цюанем он отправится на пир.
Но, взглянув на неё, он вдруг передумал. Мысль о том, чтобы расстаться с ней хотя бы на мгновение, показалась ему невыносимой, поэтому он наклонился и тихо спросил:
— Хочешь пойти со мной?
0 Комментарии