По словам Хэ Чжэнь, за грязным мужчиной следовало несколько людей в опрятной одежде. Как только самозванец, называвший себя братом Мянь Тан, был задержан, эти люди растворились в толпе. Однако Лу Чжун, по указанию Лу И, проследил за ними. Чем это закончится, пока оставалось неизвестным.
Когда наступила ночь, Хуайянский князь наконец вернулся домой. От него сильно пахло вином, но его взгляд был ясным, а разум – трезвым. Мянь Тан велела подать ему похмельный суп.
Попробовав несколько глотков, Цуй Синчжоу вдруг спросил:
– Почему Ли-мама всё время входит и выходит? Что-то случилось?
Мянь Тан не ожидала, что он, находясь в переднем зале с гостями, успел заметить происходящее в брачной комнате. Наверняка об этом ему доложили стражники, дежурившие у дверей.
Она честно рассказала о возможном появлении её брата, который отбывал наказание.
Цуй Синчжоу не выразил недовольства, а спокойно спросил:
– Хочешь, чтобы я забрал его?
Мянь Тан покачала головой, а затем твёрдо ответила:
– Не просто не нужно забирать, но даже в Чжэньчжоу его впускать нельзя! Это может быть ловушка. Если он действительно сбежал с места ссылки, и мы увидимся, нас обвинят в укрывательстве преступника. А теперь, когда он приходится тебе шурином, недоброжелатели могут использовать это, чтобы подать на тебя жалобу в столице. Разве ты сможешь объясниться?
Под конец её голос стал тише, а в душе разлилась горечь. Её брат недостоин называться родственником Хуайянского князя, но разве сама она безупречна? Её прошлое, связанное с бандитами, хоть и давно забыто, остаётся грязным пятном.
Разве это не так же, как нынешний Император, который всеми силами пытается стереть из своей биографии годы, проведённые на горе Яньшань, избегая любых упоминаний об этом?
Если бы Цуй Синчжоу женился на девушке из благородной и чистой семьи, разве пришлось бы ему терпеть такие сложности? Даже день свадьбы не обошёлся без проблем.
Но сам Цуй Синчжоу не воспринимал ситуацию столь критично, как Мянь Тан.
После помолвки с Лян Силань её семья постоянно требовала от него помощи, и он, хоть и сдержанно, всегда выполнял свои обязательства. В сравнении с этим, семья Мянь Тан была куда проще. Род Лю практически исчез, а потомки Лу, благодаря воспитанию старого господина, держались независимо и не пытались воспользоваться положением Мянь Тан.
К тому же Цуй Синчжоу уже был готов к тому, что его могут втянуть в неприятности. Если задержанный в уезде действительно её брат, он считал, что помочь ей спасти его – его долг.
Однако неожиданностью для него стало то, как вдумчиво Мянь Тан заботилась о нём. Она даже отказалась от встречи с братом, чтобы не втягивать его в проблемы.
Он на мгновение замер, а затем спросил:
– Когда ты впервые узнала о его аресте, то плакала до изнеможения. А теперь ты готова его оставить? Не переживай. Всё, что тебя тревожит, я могу уладить.
Мянь Тан обвила руками его шею:
– Я, конечно, знаю, на что ты способен. Но в этом нет необходимости… Тогда я плакала не из-за жалости к нему, а из-за того, что отец, балуя его, погубил не только его, но и всех нас. Если бы я в своё время настойчивее убеждала отца, возможно, всё бы не закончилось крахом семьи. Из-за него тебе не стоит пачкать руки. Ты не знаешь его характера. Он избалован до крайности. Если ты поможешь ему, он решит, что нашёл опору сильнее, чем отец, и, возможно, снова натворит бед. Вот почему я тогда попросила тебя не вмешиваться.
Цуй Синчжоу смотрел на неё, и в его сердце всё сильнее нарастало чувство жалости. Он знал, что за её твёрдыми словами скрывается ранимая душа. Ему было известно, что она тайно просила своего дядю, Лу Вэня, передать взятку надсмотрщику, чтобы тот обеспечивал её брату лечение в случае болезни и не заставлял его выполнять слишком изнурительные работы, сокращающие жизнь.
Для неё на первом месте был он, её муж. Всё, что она делала, она делала с мыслью о его благе, стараясь избавить его от лишних забот.
Даже его собственная мать никогда не думала о нём с такой заботой и вниманием.
Эта мысль тронула его до глубины души. Он обнял её крепче и мягко сказал:
– Не думай об этом. Я сам всё улажу. Тебе нужно только заботиться о своём здоровье.
Мянь Тан прижалась к нему, но тень грусти всё ещё оставалась в её сердце.
В знатных семьях было принято, чтобы муж и жена разъезжались по разным спальням, когда женщина ожидала ребёнка. Когда наступила ночь, старшая княгиня, опасаясь, что её сын, опьянённый после вечернего застолья, может вести себя неадекватно, отправила служанку с приказом, чтобы он не оставался в комнате Мянь Тан.
0 Комментарии