Когда Цуй Фу подумала об этом и, хотя её душевное беспокойство не утихло, настроение немного улучшилось. Она всё же тяжело вздохнула и сказала:
– Мои семейные дела, похоже, только и стоят того, чтобы стать посмешищем.
Мянь Тан, утирая слёзы после спектакля, держала чашку с чаем и, услышав эти слова, беспечно ответила:
– С чего бы мне смеяться над делами своей семьи? Да и Синчжоу винит себя за то, что тогда не сделал всё, чтобы предотвратить твоё замужество с герцогом Цином. Герцогиня поступает низко, а Го И поддался искушению. Мы, княжество Хуайян, так это не оставим!
С красными от слёз глазами и лицом, похожим на кроличье, Мянь Тан при этом выглядела как маленький разъярённый волчонок, что заставило Цуй Фу невольно улыбнуться.
– Ты смешная, – сказала она, вздохнув, но затем вновь стала серьёзной. – Только вот у твоего мужа в столице сейчас свои трудности. Я слышала, что в военном ведомстве его фактически отстранили от дел. Такая бездеятельность, если затянется, может загубить его карьеру. В столице влияние знатных семей переплетается, как корни старых деревьев, и ему самому непросто. Как я могу позволить, чтобы мои проблемы стали для него ещё одной головной болью? Тебе тоже следует быть благоразумной, не подталкивай его к каким-то резким шагам из-за меня. В конце концов, это моя семья – одна проблема уйдёт, другая появится. Как говорится, живи днём сегодняшним. Если дело дойдёт до развода, то пусть. Всё равно он уже отдалился от меня.
Она помедлила, затем добавила с горечью:
– Не скрою, почему у меня только один сын, Цзинь. Всё потому, что его отец проводил больше времени в покоях наложниц, чем у меня. Если бы я не следила за этим, в доме герцога уже была бы толпа сыновей от других женщин. А теперь у него появилась молоденькая наложница, и эта сладкая сестрица его матери вовсе вне моего контроля. Что уж говорить... Видно, такая у меня судьба – выйти замуж за человека, похожего на моего отца. Развод не пугает, но я беспокоюсь за Цзиня.
Мянь Тан понимала, что Цуй Фу боится обременить брата своими проблемами. Она мягко успокоила её:
– В первые три месяца беременности самое главное – заботиться о себе. Всё остальное – дело твоего брата, он никому не позволит причинить тебе вред. Ты можешь спокойно оставаться здесь, в своём доме, и заботиться о себе и Цзине. А за Синчжоу не переживай – он сам знает, что делать. Мы ведь не какая-то дерзкая семья, что разжигает конфликты без причины. Но если нас задевают, мы отвечаем сторицей. Пусть даже ты наша гостья, мы не дадим никому считать, что тебя некому защитить.
Цуй Фу встревожилась и спросила:
– Что он собирается делать?
Мянь Тан, заметив её волнение, с улыбкой ответила:
– Ничего особенного. Просто должность в Министерстве доходов, которую ваш Го И ждал, была занята другим человеком.
Цуй Фу насторожилась. Ещё недавно её муж хвастался, что место уже практически в его руках. Как вдруг ситуация могла измениться?
Мянь Тан, раздавая горсть семечек маленькому Цзиню, продолжила:
– Вчера я слышала, что Синчжоу подал прошение Императору. Он рекомендовал на эту должность Ли Гуанцая, который занимает сейчас пост помощника управителя в округе Сичжоу. Так что место, которое Го И считал своим, занято. Ли Гуанцай уже скоро прибудет в столицу.
Услышав это, Цуй Фу удивилась:
– Что ж, если говорить о талантах, то Го И с Ли Гуанцаем тягаться не может. То, что место досталось ему, вполне справедливо.
Мянь Тан с интересом спросила:
– Ты знаешь господина Ли?
Цуй Фу слегка опустила глаза и ответила с равнодушием:
– Когда я ещё не вышла замуж, он часто бывал в княжеском доме. Они с Синчжоу ровесники, поэтому не раз приходили вместе. Мы иногда собирались на стихи и вино, немного общались... Но Го И был уверен, что должность в Министерстве доходов за ним. Если он узнает, что место заняли, даже представить страшно, как он это воспримет.
Мянь Тан, подражая манере Цуй Синчжоу, усмехнулась:
– Вот пусть и почувствуют, как это – проглотить собственное горькое лекарство! Они в семье Го, наверное, никогда и не знали, каково это – когда тебя унижают.
И правда, на следующий день после отъезда Цуй Фу Го И буквально заставили проглотить «полную ложку».
Ещё до официального объявления назначения он уже устроил пиршество для коллег, празднуя своё «назначение». Все были уверены, что дело решённое: осталось только дождаться формального объявления.
Во время пира, когда коллеги поздравляли его, Го И с нетерпением ждал, что вот-вот назовут его имя. Но в тот момент, когда зачитали распоряжение, оказалось, что должность занял какой-то Ли Гуанцай!
Ситуация была невероятно неловкой.
Го И покраснел до корней волос, опустил взгляд, чтобы не встретиться с глазами коллег, и, сославшись на плохое самочувствие, поспешно покинул пир.
Вернувшись домой, он был встречен матерью, госпожой Гай, которая с нетерпением спросила:
– Ну что, сынок, назначение уже пришло?
Но Го И, не выдержав внутреннего напряжения, разразился слезами. Он громко плакал, но не мог объяснить, что произошло.
Перепуганная госпожа Гай тут же позвала мужа, герцога Цина, чтобы он помог разобраться.
Герцог, не получив ни одного внятного ответа на свои вопросы, в конце концов не выдержал и отвесил Го И звонкую пощёчину. Лишь тогда тот признался, что должность забрал другой.
Когда герцог услышал это, то был очень потрясён.
0 Комментарии