Ранее говорившие и смеявшиеся гости замолчали, провожая князя Хуайян взглядом. Он уверенно вёл за собой жену, обращаясь к присутствующим с лёгким поклоном.
Лю Юй, наблюдая, как Цуй Синчжоу держит Мянь Тан за руку, непроизвольно нахмурился.
Князь Хуайян редко проявлял нежность на публике. Даже если он раньше сопровождал Мянь Тан на разные мероприятия, их поведение всегда оставалось в рамках приличий.
Сегодня он нарушил свои принципы. Цуй Синчжоу не только держал жену за руку, но и обнимал её за талию, словно оберегал хрупкую фарфоровую куклу.
Его взгляд, полный нежности и заботы, заставлял усомниться в слухах о том, что он когда-то поднимал руку на свою жену.
Некоторые более сообразительные дамы начали догадываться, что такое поведение князя было попыткой скрыть что-то.
Однако Цуй Синчжоу вовсе не интересовало мнение окружающих. Его жесты ясно говорили тому, кто осмелился передать записку его жене: «Это моя княгиня, и никто не заберёт её каретой!»
Лю Юй, заметив приближение князя, даже не пытался скрыть своего раздражения. Сухо и холодно он спросил:
– Господин Цуй, разве вы не должны быть на инспекции в военном лагере? Что привело вас сюда?
Цуй Синчжоу не удостоил его даже тени любезности, спокойно отвечая:
– Дела завершены, поэтому я могу вернуться домой. А вот что касается Его Величества, разве вы не должны были охотиться? Что привело вас в сад моей жены? Вы так нас облагодетельствовали своим присутствием, что мы совершенно смущены!
Князь Суэй, наблюдая за нарастающим напряжением между ними, внутренне обрадовался и, не упустив момента, подлил масла в огонь:
– Его Величество, услышав о том, что княгиня Хуайян проводит поэтический клуб в саду Сяоси, вдохновился на стихи и решил лично посетить это место. И, действительно, был поражён вашим мастерством. Ваши стихи невозможно забыть!
Лю Мянь Тан быстро бросила взгляд на князя Суэй, а затем, улыбнувшись, неожиданно заговорила:
– Князь Суэй, ваши слова, кажется, вновь пробудили во мне вдохновение. Я осмелюсь прочесть ещё одно стихотворение!
Князь Суэй приподнял бровь и с ухмылкой ответил:
– Я, оказывается, могу вдохновлять на стихи? Что ж, готов с удовольствием послушать.
Мянь Тан взяла палочку, которой обычно отбивали ритм при чтении стихов, и начала стучать по деревянному бруску. Звук получался глухим и пустым, словно отдаваясь эхом в голове.
Этот ритм заставил гостей обратить внимание. И только когда все взгляды устремились на неё, Мянь Тан начала читать:
Птица к цапле подползла,
Цапля птицу зажала.
Кто тут прав, а кто не прав?
Рыбак взял обоих сразу,
Взял и без хлопот ушёл.
С последним ударом палочки княгиня Хуайян завершила своё выступление и с улыбкой повернулась к князю Суэй.
– А теперь, князь Суэй, скажите: вы та самая длинноязыкая птица, то слабое создание в раковине или же хитроумный старый рыбак?
Её прямолинейность и дерзость буквально ошарашили всех. Такая поэтическая форма, где в одном стихотворении содержится сразу три оскорбления, – редкость даже в столице! Она обозвала его сплетником, жалким трусом и старым пройдохой, да ещё и обыграла это изящным языком.
– Ты… – князь Суэй так рассердился, что едва не опрокинул стол.
Гости застыли в изумлении. Одни думали, что княгиня действительно написала столь дерзкую сатиру, а другие пытались понять, насколько осознанно она это сделала.
Тем временем господин Ли Гуанцай первым нарушил тишину, начав аплодировать:
– Великолепное стихотворение! Вы искусно использовали аллегорию о цапле и моллюске, чтобы напомнить о пагубности соперничества и опасности, когда третьи лица пользуются чужими раздорами. Кроме того, вы отошли от строгих правил классической поэзии, добились простоты и ясности, что делает стихи поистине глубокими!
Мянь Тан взглянула на господина Ли с восхищением, но в душе усмехнулась. Если бы несколько лет назад он умел так ловко льстить и говорить очевидную ложь, его бы не выгнали из столицы под напором коллег.
Однако, после выступления господина Ли, другие тоже подхватили волну похвал, и льстивые речи посыпались одна за другой.
Лю Юй, услышав сатирическое стихотворение Мянь Тан, на какое-то время замолчал.
Её безжалостный намёк заставил его задуматься и пожалеть о том, что он так поспешно, подстрекаемый князем Суэем, явился в сад Сяоси.
Теперь же бывшие сторонники Яньшаня, каждый из которых считал себя великим героем, создали собственную фракцию, неподвластную его контролю. Хотя он и сместил генерала Сунь, его сторонники всё ещё обладали значительным влиянием и управляли бывшими соратниками, даже находясь в отставке.
Семья Си хоть и имела определённое влияние, но не могла сравниться с кланом Великой Императорской Матери. Если бы они лишились поддержки князя Хуайяна, то оказались бы в положении цапли и моллюска, готовых стать жертвой рыбака. О какой защите Мянь Тан тогда могла идти речь?
Цуй Синчжоу, сохраняя полное спокойствие, поднял кубок в сторону императора и произнёс:
– Раз уж Ваше Величество посетили сад Сяоси, не откажите себе в удовольствии насладиться местным вином. А после я с радостью составлю вам компанию на охоте в западных предместьях. Обещаю, мы вернёмся с богатой добычей – от мелкой дичи до крупного зверя.
Лю Юй, понимая, что Цуй Синчжоу тем самым предлагает выход из неловкой ситуации, натянуто улыбнулся и ответил:
– Без помощи меткого лука князя Хуайян охота в западных предместьях действительно была бы скучна. Давайте выпьем за это, а потом отправимся вместе на охоту, как подобает настоящим союзникам.
Только теперь дамы начали осознавать, что Император прибыл в сад Сяоси вовсе не ради поэтического клуба, а специально, чтобы позвать князя Хуайян на охоту.
Князь Хуайян действительно пользуется неизмеримой милостью Императора!
Напряжение, царившее между Императором и князем, постепенно спало. Они оживлённо беседовали, поднимали кубки и обменивались любезностями, а затем, действительно, вместе отправились на охоту.
С уходом Императора атмосфера в саду заметно остыла. Цуй Фу, всё ещё ощущая, как холодный пот стекает по спине, тихо спросила Мянь Тан:
– Ты, правда, так смело высказалась? Разве это не значит, что ты косвенно раскритиковала даже Императора?
Лю Мянь Тан лишь холодно усмехнулась про себя. Если бы обстоятельства позволяли, она не только бы высказалась, но и отвесила бы наглому Императору хорошую оплеуху!
.jpg)
.jpg)
.jpg)
0 Комментарии