Днём Мянь Тан вздремнула, и когда вечером настало время ложиться спать, сон её не брал. Так получилось, что князь Хуайян и она, проведя вечер вместе, протянули своё времяпрепровождение чуть ли не до рассвета.
Князь, наконец полностью удовлетворившись, прижал к себе нежную и тёплую Мянь Тан.
Она облегчённо вздохнула и подумала, что, пожалуй, отзовёт свою реплику о «надоевшем» муже. Мужчина, похожий на ниспосланного небесами благородного красавца, и без того выглядел замечательно, а вдобавок каждую ночь раскрывал новые грани своего умения. С таким, похоже, ещё нескоро наскучит.
Разумеется, вслух она не стала хвалить «хищника», ведь если и так голодную волчью натуру ещё и похвалить, можно остаться без сил.
Когда Мянь Тан, совершенно обессиленная, уже готовилась погрузиться в сон, рядом раздался тихий голос:
— Скажи, если однажды ты вспомнишь всё, что было в твоей прошлой жизни… ты не забудешь про меня?
Его слова звучали так негромко, что их можно было принять за бормотание спросонок. Мянь Тан удивлённо повернулась и увидела, что у него глаза были словно закрыты, но веки едва заметно дрожали.
Впервые она осознала, что у этого высокомерного князя, казавшегося недосягаемым, тоже нашлись тревоги и страхи. Видимо, именно поэтому он не хотел, чтобы она снова соприкасалась со своим прошлым и людьми из прежней жизни.
Сердце Мянь Тан дрогнуло, и ей даже стало немного стыдно за собственные обиды на него.
Она прижалась подбородком к его плечу и тихо сказала:
— Если вдруг я всё забуду, ты не переживай. Ведь наш дом на Северной улице в Линцюане ещё стоит. Просто увези меня туда. Сыграешь роль Цуй Цзю ещё раз, а я снова стану твоей женой, и мы с нуля создадим нашу жизнь… как тогда?
Князь повернул голову и легко поцеловал её в уголок губ.
— Значит, хочешь заманить меня опять на Северную улицу и кормить солёными овощами?
Мянь Тан игриво фыркнула:
— Кто сказал, что там нет ничего съестного? Слушай: в западном флигеле остался небольшой тайник с серебром. Когда я отправлялась вслед за тобой на север, то опасалась, а вдруг мы разминёмся и ты вернёшься из похода без гроша в кармане. Вот и спрятала кое-какие средства, да ещё написала стих на колонне в доме, чтобы ты смог найти их, если вдруг понадобится.
Князь, выслушав все подробности, лишь усмехнулся и накрыл жену подушкой, решив, что подобные «добрые пожелания» требуют небольшого «наказания». Вскоре из спальни стали доноситься весёлые шутки и смех.
Когда князь и княгиня наконец помирились, все служанки во дворе невольно вздохнули с облегчением.
Поскольку князь уже пообещал вернуть Мянь Тан её «горных» товарищей, наутро он сдержал слово и сразу велел людям отыскать тех, кого когда-то выслали из столицы. Однако оказалось, что разогнать их было легко, а вот собрать обратно куда сложнее. Никто не мог найти ни одного человека из той группы. Гонцы возвращались с пустыми руками.
Князь Хуайян в последние дни был занят делами, и новое осложнение лишь добавляло раздражения. «Неужели эти бывшие разбойники умудрились спрятаться?» — досадовал он. — «Если их не отыщут, Мянь Тан, чего доброго, решит, что я их вовсе убил, чтобы не оставлять следов!»
Потому, нахмурившись, он строго отчитал подчинённых и распорядился:
— Увеличить поисковые группы! Найти этих людей любой ценой!
Он ожидал, что, услышав о провале, Мянь Тан снова рассердится. Однако она лишь молча опустила глаза, не произнося ни слова.
Даже когда Сяо И-эр вдруг срыгнул молочком на его плечо, князь не обратил внимания, а мягко похлопывал малыша по спине и напряжённо спрашивал:
— Ты мне не веришь?
Мянь Тан пришла в себя.
— Нет, совсем не то. Я просто думаю, что, скорее всего, они вернулись обратно в горы.
Князь приподнял бровь:
— Почему так решила?
Мянь Тан серьёзно пояснила:
— Твои люди гнали их прочь, не позволив толком взять денег или припасов. Они уехали с семьями и оказались без средств к существованию. Они пытались пробраться в столицу, чтобы увидеться со мной, но их оттуда опять выставили. Очевидно, они решили вернуться в горы и раскопать клад, который когда-то там зарыли. Такой шаг, пожалуй, самый логичный.
Раньше, когда Мянь Тан упоминала, что «четверо братьев» перешли к ней в услужение вместе с их навыками копать ямы и прятать серебро на каждом шагу, князь Хуайян лишь усмехался, не слишком веря этому рассказу. Теперь же, услышав, что они, похоже, снова где-то прячут свои накопления, он признал в этом «единый почерк», а именно навык прятать деньги по разным углам, перешедший от самой Мянь Тан.
Раз уж она назвала примерное направление поисков, князь решил выслать людей. Прежде ему было всё равно, хоть бы те «парни» пропали навсегда. Однако в последнее время, закончив дела по управлению, он всё чаще думал: «А вдруг эти четверо пренебрегут собственной безопасностью, попадут в неприятность, и это снова ударит по сердцу матери моего ребёнка? Тогда у неё может пропасть молоко, и голодать придётся моему же сыну!»
Тем временем Мянь Тан, благополучно окончив послеродовой период, теперь могла понемногу выходить в свет вместе со старшей княгиней Чу и сестрой Цуй Фу, нанося визиты или принимая гостей.
С тех пор как они свергли князя Суэй, у ворот княжеского поместья Хуайян стало особенно людно. Мать и сестра князя обнаружили, что вдруг обрели множество «друзей и близких».
Однако сама Мянь Тан в последние дни устраивала в поместье несколько представлений, где на сцене разыгрывались пьесы о том, как «главная хозяйка семьи проявила неосмотрительность, неправильно доверившись недобрым людям, и в результате дом пал под топором казни».
Старшая княгиня Чу почувствовала холодок по коже, и спросила Мянь Тан, нет ли претензий к актёрам, которым, возможно, недоплатили. Иначе как объяснить, что в каждом представлении кто-то доходит до полной гибели рода?
){kind=link}
0 Комментарии