Цуй Фу, устав от происходящего, одарила своего «новоявленного жениха» Ли Гуанцая гневным взглядом и также резко развернулась, покинув место.
Когда она вернулась в трактир, поднялась в свою отдельную комнату и сняла плащ, то сразу же приступила к разбирательству:
– Кто тебе сказал, что я собираюсь за тебя замуж? Почему ты, на глазах у всех, объявил меня своей невестой?
Ли Гуанцай, не теряя самообладания, спокойно ответил:
– Я уже давно оставил свои земельные документы и дату рождения князю Хуайян, так как моё жалование скромное, а родителей у меня больше нет. Однако князь ясно дал понять: ты, будучи разведённой, сама решаешь свою судьбу. Он не может за тебя решать, и мне остаётся только ждать твоего согласия. Сегодня, когда Го И позволил себе грязные намёки, я сказал это в сердцах, чтобы защитить твою честь. Если ты против, когда всё утихнет, князь может публично вернуть мои документы и заявить, что мой гороскоп не подходит, и дело будет закрыто.
– Ты… – Цуй Фу была сбита с толку его словами, в которых он будто бы во всём уступал ей.
Цуй Синчжоу тем временем заметил, как его жена с увлечением наблюдает за сценой, чуть ли не захлёбываясь интересом. Ей явно не хватало только семечек и удобной скамейки.
Он взял её за руку и увёл из комнаты, тихо сказав:
– Раз уж они сами разбираются, зачем нам там стоять? Тем более еду уже подали. У них тут отличная рыба в уксусе, попробуй, пока горячая.
В последнее время, из-за кормления малыша, Мянь Тан приходилось придерживаться пресной диеты, и она с нетерпением ждала возможности поесть что-то более насыщенное. Услышав про рыбное блюдо, она оживилась, но её взгляд уже приковался к сверкающему желеобразному рулету из свиной кожи.
Сначала она взяла огромный кусок рулета, наслаждаясь каждым кусочком, а затем попробовала пропитанную ароматами рыбу. Её лицо озарилось блаженством: наконец-то её вкусовые рецепторы ожили.
Но чем больше она думала о Ли Гуанцае, тем больше ей казалось, что он слишком хитёр. Если уж Го И, столь сдержанный человек, первым полез в драку, то наверняка Ли Гуанцай довёл его до этого намеренно!
Она не выдержала и задала вопрос:
– А вдруг Ли Гуанцай говорил серьёзно? Тебе не страшно будет швырнуть ему его гороскоп обратно перед всеми?
Цуй Синчжоу, неспешно продолжая есть, ответил:
– Сказал, значит, серьёзно. Только вот я скоро уезжаю в Линнань, чтобы занять должность на Северном море. А он едет со мной. В походных условиях стыдиться будет не перед кем.
Лю Мянь Тан замерла на месте, держа палочками кусок еды, и уставилась на мужа:
– Северное море? Это же какой-то богом забытый край! В тех местах, где гремят Линнань и двух провинций, сплошные болезни, жара и чужеземцы. Это место для ссылки, а не для службы! Почему ты туда едешь? Почему я об этом ничего не знаю?
Цуй Синчжоу с лёгкой усталостью покачал головой:
– Хотел вывезти тебя развлечься и пока не говорить об этом. На Северное море напали воины ва, всё очень серьёзно. Местные войска потерпели несколько поражений подряд и обратились к Императору за помощью. Но там всё ещё держится старая армия дома Гун, переплетённая связями настолько, что ими невозможно управлять. Император вынужден был отправить меня, чтобы я исправил ситуацию.
Лю Мянь Тан знала, что дело не только в непослушании старых войск дома Гун. После смерти князя Суэй борьба за власть между сторонниками дома Си и старой армией Яньшаня обострилась до предела. Каждая из сторон всеми силами старалась занять пустующую нишу, прибегая к интригам и грязным методам.
Даже группировка Цуй Синчжоу из Чжэньчжоу, всегда сохранявшая нейтралитет, оказалась под пристальным вниманием этих двух сил. Они явно не были расположены к князю Хуайян, а его отправка на Северное море могла быть результатом их интриг.
Или, возможно, это был очередной ход Императора Лю Юя, стремившегося избавиться от слишком влиятельного чиновника. Конечно, Цуй Синчжоу мог отказаться от назначения, но он всё-таки принял эту сложную задачу.
В голове Лю Мянь Тан промелькнуло множество мыслей, но, проглотив кусок еды, она спокойно сказала:
– Я и сын поедем с тобой.
Цуй Синчжоу ожидал совсем другого. Он был уверен, что она вспылит, начнёт упрекать его за решение взяться за такое тяжёлое и опасное дело.
Но вместо этого она, как когда-то в погоне за ним в северо-западные земли, без лишних вопросов заявила о своём намерении сопровождать его.
Его сердце внезапно потеплело, но он всё же строго сказал:
– Это безрассудство! И-эр ещё слишком мал, чтобы переносить трудности дороги. Я уже договорился с Императором: моё условие для поездки в Северное море – это твой и И-эра переезд в Чжэньчжоу. Когда свадьба сестры будет устроена, она с матерью тоже вернётся туда.
Лю Мянь Тан медленно отложила палочки, приподняла брови и спокойно сказала:
– Ты мой муж. Как я могу позволить тебе уехать за тысячу ли от меня? Я знаю, там тяжело, но я не могу разлучаться с И-эром, чтобы оставить его на воспитание матери и кормилицам. Раз он родился нашим сыном, то должен быть там, где его родители. Если он не выдержит таких трудностей, то лучше бы ему родиться в каком-нибудь богатом доме, где он будет жить за счёт заслуг предков, ничего не делая и просто наслаждаясь беззаботной жизнью.
В её словах звучала твёрдость, нехарактерная для женщин из благородных семей. Как бывшая предводительница разбойников, она говорила прямо и жёстко. Если она что-то решила, переубедить её было невозможно. Даже если Цуй Синчжоу будет настаивать на её отказе, она всё равно тайно последует за ним.
До этого момента Цуй Синчжоу ни разу не сожалел о своём решении отправиться на Северное море и подавить захватчиков. Но сейчас, глядя на непреклонную женщину, которая когда-то была главарём разбойников, он внезапно почувствовал слабое сожаление.
0 Комментарии