Решение о назначении в Северное море Цуй Синчжоу принял после долгих и тщательных размышлений.
Однако главной причиной была вовсе не враждебность семьи Си или подозрения Императора.
Проведя достаточно времени в столице, он успел хорошо изучить дворцовые интриги. Хотя Цуй Синчжоу мог бы включиться в эту игру, самой своей сущностью он её презирал.
Император Лю Юй умело использовал стратегию баланса сил, превращая даже таких, как Цуй Синчжоу, в пешек на своей шахматной доске.
После того как князь Суэй был свергнут, а армия дома Гун ослаблена, князь Хуайян побывал в собственном военном лагере и обнаружил, что его некогда дисциплинированные войска из Чжэньчжоу начали деградировать под влиянием столичной роскоши. Солдаты играли в кости, устраивали азартные игры, а некоторые даже сбегали в увеселительные кварталы.
Он знал, что излишний комфорт губителен для воинов. Если так продолжится, его армия больше не будет той самой элитой, которая когда-то усмиряла северо-западные земли и разбойников Яньшань.
Стоя на крепостной стене и глядя в сторону Северного моря, Цуй Синчжоу принял решение: он оставит дворцовые интриги семье Си и старой армии Яньшань, а сам вновь возьмёт командование войсками и отправится в Северное море.
Когда князь Хуайян заявил о своём согласии принять командование, весь двор пришёл в изумление.
Даже Император Лю Юй не ожидал такого. Предложение о его отправке было скорее формальностью: планировалось лишь перераспределить его войска для помощи Северному морю, одновременно ослабив его влияние.
Но вместо того чтобы уступить часть армии, Цуй Синчжоу решил лично возглавить войска и отправиться на фронт.
В тот день он представил прошение о назначении, детально описав ситуацию в Северном море и страдания местных жителей. В конце документа он заявил, что не вернётся, пока не уничтожит врага.
Его низкий, уверенный голос, звучавший в зале совета, передавал решимость и непреклонность. Его слова вызвали слёзы у слушателей, пробудив в них чувство патриотизма и готовность к самопожертвованию.
Лицо Лю Юя омрачалось по мере чтения. Однако раз уж князь Хуайян сам вызвался взяться за эту опасную задачу, Император не мог отказать. После долгих раздумий он одобрил прошение.
По окончании заседания Лю Юй оставил Цуй Синчжоу, и они наедине провели час в искренней беседе.
Цуй Синчжоу, отбросив прежнюю гордость, говорил с Императором открыто и прямо.
– Чтобы достичь ясности в управлении страной, – сказал он, – нужно поощрять открытые высказывания и поддерживать достойных людей. А не создавать фракции, где каждый советник боится слова поперёк сказать, опасаясь нажить врагов. Сейчас проблемы Северного моря очевидны, но и скрытые напряжения в столице нельзя недооценивать. Как только вспыхнет искра, всё погрязнет в пламени.
Император, понимая, что речь идёт о борьбе семьи Си и старой армии Яньшань, глубоко вздохнул:
– Говорить легко, но как это воплотить? Неужели именно из-за этого ты решил бежать в Северное море?
Цуй Синчжоу с поклоном ответил:
– Ваше Величество, вы прошли через многое и вернули себе трон, победив врагов. Но теперь вы на вершине власти, и наступило время понять, что управление страной – это не война. Надвигаются экзамены на государственные должности, и я прошу вас уделить внимание честным и смелым людям. Они станут вашими опорой и помощниками. А я, как простой воин, здесь бесполезен. Лучше пусть моя сила сосредоточится на границе, чтобы вы могли спокойно править и укреплять нашу страну.
Услышав слова Цуй Синчжоу, Лю Юй понял: тот советует ему выбирать честных и независимых людей, отказавшись от упрямых и самодовольных старых слуг из семей Си и Яньшань.
Это был проверенный временем метод Императоров. Те, кто помогал завоевывать трон, должны были понимать, когда следует отступить.
Однако Лю Юй никак не ожидал, что столь прямолинейный и справедливый совет даст именно Цуй Синчжоу.
Император тихо вздохнул и внезапно сказал:
– Только сейчас я понимаю, почему она выбрала тебя. Ты действительно благородный и прямодушный человек. В этом я уступаю тебе. Если бы мы познакомились раньше, возможно, мы могли бы стать настоящими друзьями…
Сказав это, он ощутил лёгкую горечь. Будь они друзьями, он, возможно, не решился бы соперничать с ним за Лю Мянь Тан.
Цуй Синчжоу тут же опустился на колени и ответил:
– Ваше Величество, это слишком высокая похвала. Я лишь надеюсь, что если мне суждено погибнуть на поле боя, а не вернуться с победой, вы устраните скрытые угрозы и подарите этому миру светлое будущее.
На этот раз разговор между правителем и его слугой был откровенным и тёплым, полным взаимопонимания.
Позже, рассказывая Мянь Тан о случившемся, Цуй Синчжоу упомянул слова Императора. Она задумалась и с лёгким ужасом произнесла:
– Хорошо, что вы не стали близкими друзьями. Иначе нам с тобой, возможно, не суждено было бы быть вместе.
Цуй Синчжоу, подняв её на руки, спросил с улыбкой:
– Почему же?
– Потому что жену друга нельзя соблазнять, – ответила она, моргнув.
0 Комментарии