Через некоторое время пухлый малыш обглодал шею своей матери так, что она стала мокрой.
Мянь Тан поняла, что маленький пухляш проголодался и хочет молока. Она не стала допрашивать Цуй Синчжоу, а поспешила с сыном в комнату.
Однако когда сын, чмокая, начал есть, она невольно вспомнила ту охоту на восточной опушке, где ей довелось увидеть дочь семьи Си — Си Сюцзин.
Эта барышня была довольно миловидной, и она, глядя на Цуй Синчжоу, явно выдавала свои чувства. Тогда Мянь Тан подумала, что ей просто показалось, но сейчас поняла: если ее собственного муженька сравнить с хорошо сваренной и ароматной ножкой свинины, как же он не привлечет чужих «собачек», готовых облизываться на него?
Цуй Синчжоу вошел в комнату, увидел, как надулось лицо Мянь Тан, и не смог сдержать смеха.
– Всё ещё злишься? Си Икуан вздумал угрожать мне карьерой, будто все мужчины в мире – его будущие зятья. Ты думаешь, я похож на человека, которого можно шантажировать? – спросил он.
Мянь Тан прижалась головой к его груди и тихо произнесла:
– Мне неприятно, что кто-то на тебя заглядывается.
Цуй Синчжоу, глядя на её ревнивое выражение лица, не мог не умилиться. Он обнял её и, прижав и её, и малыша, с улыбкой сказал:
– Я весь твой, каждый день принадлежу только тебе. Тебе мало того, что я полностью во власти твоих объятий, чтобы ещё и думать о других женщинах?
Мянь Тан, наконец, не выдержала и засмеялась:
– Говоришь так, будто я какой-то распутный демон. Кто это каждый день спит с тобой? Да это ты сам ходишь с видом, словно тебе не хватает сна!
Цуй Синчжоу крепче обнял её и добавил:
– Жаль только, что мне скоро предстоит отправиться в поход. Уйду раньше тебя. Но, может, пока ещё не уехал, ты успеешь со мной «выспаться» ещё немного, дорогая?
Не успел он договорить и насладиться теплом момента, как маленький Сяо И-эр, сытый и довольный, поднял зад, а затем щедро окатил своего родного отца горячей струёй.
Цуй Синчжоу взглянул на мокрый подол своей одежды, а затем на сына, который, сладко зевая, устроился в объятиях Мянь Тан, и даже не знал, на кого выплеснуть свой гнев.
Мянь Тан, смеясь, передала ему малыша со словами:
– Думаю, тебе лучше, пока не уехал, сменить своему сыну пелёнки!
Цуй Синчжоу вдохнул лёгкий молочный аромат, исходящий от маленького Сяо И-эра, и почувствовал, как сердце наполняется теплом. Его взгляд скользнул от малыша к Мянь Тан, и он осознал, как сложно будет оставить их обоих. Тем не менее путь был неизбежен, откладывать отъезд нельзя.
Время, проведённое с семьёй, стремительно истекало. Как только войско Цуй Синчжоу было собрано, он вместе с Ли Гуанцаем и другими офицерами отправился в путь к Северному морю.
На этот раз не было торжественного проводов: ни парада, ни толпы горожан, провожающих их с песнями и криками. Лишь близкие знакомые из столицы пришли проводить, поднеся в дорогу вино на прощание.
Жёны и родственницы, как и полагается, толпились с узелками и сумками, неустанно давая наставления — как одеваться и заботиться о себе.
Но Мянь Тан не походила на других. Она не плакала и не сокрушалась, ведь через несколько дней ей самой предстояло отправиться следом.
Из-за малыша, который то и дело капризничал, её присутствие рядом с войском с самого начала было бы неуместным. Поэтому она решила поступить так же, как в прошлом, когда сопровождала войско на запад. Она останется чуть позади и будет двигаться на небольшом расстоянии от главных сил.
Отправляться с разницей в один день оказалось идеальным решением. Провожая мужа, она не предавалась печали и слезам.
Однако на обратном пути Мянь Тан заметила у придорожного павильона карету с гербом дома Си.
Из кареты вышла Си Сюцзин, её глаза были красными от слёз. Кто же из её близких отправился на Северное море?
Раньше Мянь Тан не замечала, что мисс Си испытывает чувства к Цуй Синчжоу. Теперь, зная, что её отец, Си Икуан, пытался шантажировать её мужа, желая выдать эту дочь замуж за него, Мянь Тан почувствовала лишь отвращение.
Увидев, как Си Сюцзин стоит у дороги, плачет и вся её поза полна тоски и отчаяния, Мянь Тан едва сдержала раздражение. Она одарила девушку холодным взглядом, опустила занавеску кареты и приказала ехать домой.
Си Сюцзин действительно приехала, чтобы увидеться с Хуайянским князем.
Когда её отец узнал о её чувствах, то хоть и отчитал её за отсутствие благоразумия, но вскоре сам предложил Цуй Синчжоу союз.
Си Икуан был человеком хитрым и ловким. Изначально он хотел отправить старшую дочь в императорский дворец, чтобы укрепить свои позиции, а затем добавить туда младшую. Это обеспечит обеим дочерям роль императорских наложниц и укрепит влияние их дома.
Его первая дочь, будучи женщиной непримечательной внешности, могла вызвать неудовольствие Императора. Поэтому Си Икуан решил, что младшая дочь, как представительница законной линии, могла бы компенсировать этот недостаток.
Однако старшая дочь Си Икуана, ставшая императрицей, пригласила мачеху (мать Си Сюцзин) к себе в гости. С ласковой улыбкой она обсудила семейные дела, а затем провела её через холодный дворец, где из-за стен доносились крики и плач Сунь Фэй.
Императрица держалась сдержанно и говорила исключительно уместные вещи, но по возвращении в дом Си мать Си Сюцзин сильно заболела. В бреду она заявила, что если младшую дочь отправят во дворец, она будет бороться с мужем до последнего.
Этот скандал нарушил мир в доме Си. Отец, устав от стычек с женой, взял себе двух новых наложниц, чтобы вернуть порядок в семье.
Однако даже он понял, что его старшая дочь из дворца ясно дала понять: Император слишком слаб здоровьем, чтобы иметь много женщин. Даже если младшая сестра станет одной из наложниц, ей будет уготована участь провести молодость в холодном дворце, как Сунь Фэй, которая стала наполовину безумной.
0 Комментарии