Си Сюцзин, никогда не сталкивавшаяся с таким унижением. Она не выдержала — слёзы брызнули из её глаз. После того как Лю Мянь Тан, удовлетворённая эффектом, слегка улыбнулась, она подняла девушку и сказала:
– Уверена, у мисс Си есть важные дела. Прошу, возвращайтесь в карету.
Понимая, что ей не сравниться с Лю Мянь Тан, Си Сюцзин, заливаясь слезами, вырвала руку и убежала в карету, приказав кучеру как можно быстрее уехать.
Её стражники поднялись с земли и, продолжая ворчать, поспешили следом за каретой.
Наблюдавшие за сценой дамы с явным удовлетворением смотрели, как дочь императорского тестя, ещё недавно столь высокомерная, уезжает в слезах. Особенно радовалась спасённая жена офицера, которая с искренней благодарностью несколько раз поклонилась княгине.
Однако одна из служанок княгини, Фан Се, которая всегда была внимательна к деталям, не смогла удержаться и спросила:
– Княгиня, разве это не может навлечь на нас гнев Императрицы?
Лю Мянь Тан с лёгкой улыбкой ответила:
– Императрица дорожит своей репутацией. Дом Си постоянно использует своё положение, чтобы вести себя высокомерно. Тем, что я заставила госпожу Си извиниться, я, напротив, укрепила её авторитет. Императрица не станет осуждать меня за это.
Тем временем Си Сюцзин, вся в слезах, вернулась домой и бросилась жаловаться отцу.
Си Икуан, давно привыкший к роли влиятельного человека при дворе, пришёл в ярость, увидев синяки на руках дочери. В гневе он решил немедленно отправиться в императорский дворец и взять дочь с собой, чтобы подать жалобу лично.
Император Лю Юй в последние дни был в подавленном настроении, узнав, что Лю Мянь Тан собирается сопровождать Цуй Синчжоу в Северное море. Это ухудшило его старую болезнь, и Императрица Си сварила для него укрепляющий лёгкие отвар, который она решила лично отнести в кабинет Императора.
Но, войдя в зал, мать нации увидела, что её отец и сестра уже там и жалуются на Лю Мянь Тан. Императрица не успела уйти, чтобы избежать неловкости, поэтому ей оставалось лишь молча сесть в сторонке и ждать, какое решение примет Император.
Лю Юй, выслушав полное негодования обвинение Си Икуана, неспешно выпил глоток отвара, который ему подала Императрица Си. После этого, задумавшись, он начал рассказывать:
– Её характер изменить невозможно… Но раз мы семья, то можно вспомнить и старое. Когда я находился на Яньшане, ожидая восстановления Восточного дворца, хозяйка Хуайсан тоже была там и помогала мне. Тогда большинство войск в Яньшане находилось под её командованием. Деньги на содержание солдат, их питание и вооружение доставались с трудом, но она запретила своим людям тревожить местных жителей, поэтому ей пришлось искать другие способы заработка. Она открыла несколько торговых маршрутов.
Император сделал паузу, словно вспоминал детали, и продолжил:
– Но однажды, спустившись с горы, она столкнулась с сыном знатного семейства, который притеснял народ. Она была в мужском обличье и не должна была вмешиваться, чтобы избежать лишних проблем. Однако тот человек не просто унижал людей – он приставал к замужней женщине и жестоко избил её мужа. Её это взбесило. Она не только спасла эту пару, но и собиралась наказать наглеца. Я, оказавшись там же, остановил её, посоветовав не устраивать беспорядков. Она послушала меня и не тронула его.
Император чуть улыбнулся, но затем добавил:
– Однако, вернувшись в лагерь, я заметил, что её нигде нет.
Император помолчал, будто проверял реакцию слушателей, и продолжил:
– Когда она вернулась, её одежда была в крови. Я спросил, где она была. Она ответила: «Тогда я подумала, что этот юноша заслуживает побоев. Если бы я смогла успокоить гнев, избив его на месте, то дело было бы закрыто. Но ты остановил меня, и я всё больше злилась. Поэтому ночью я вернулась в город, подвесила его за ноги на центральной площади и… кастрировала его ножом».
При этих словах Си Сюцзин побледнела до состояния мела. Она вспомнила, как днём Лю Мянь Тан посмотрела на неё с холодной яростью, и почувствовала, как холод пробежал по её спине.
Си Икуан стиснул зубы, едва сдерживая возмущение, и сказал:
– Её разбойничьи замашки не изменились! Лю Мянь Тан на Яньшане была…
Он собирался сказать «разбойницей», но вовремя осёкся, понимая, что это могло бы задеть самого Императора, и сменил тон:
– Ваше Величество, несмотря на ваши наставления и усилия направить её на путь добродетели, она остаётся неуправляемой. Теперь, будучи под защитой князя Хуайян, она стала ещё более дерзкой. Если не наказать её сейчас, она совсем потеряет страх!
Лю Юй поставил чашу с чаем на стол, улыбнулся и посмотрел на Си Икуана и его дочь.
– Я лишь хотел сказать, что хозяйка Хуайсан не держит зла долго. Раз уж она выплеснула гнев, оставив следы на руке вашей дочери, это её удовлетворило. Навряд ли она завтра явится в дом Си, чтобы продолжить разбирательства. Так что, успокойтесь.
Си Икуан замер, ошеломлённый такими словами.
«Успокоиться? Это мне нужно благодарить её за то, что она ограничилась только синяками и не отрубила моей дочери руку?»
Императрица Си, с опущенным взглядом, холодно заметила:
– Император сегодня неважно себя чувствует. Если у вас нет ничего срочного, лучше откланяться.
Си Сюцзин, полная надежд на поддержку зятя, покинула дворец с чувством абсолютного разочарования, запомнив только жуткую историю о кровавой расправе.
За воротами дворца она, сквозь слёзы, спросила:
– Почему такая ужасная женщина так дорога князю Хуайян?
Си Икуан, полный гнева, бросил взгляд на дворцовые ворота и, фыркнув, язвительно ответил:
– Она притягивает не только его. У неё поклонников хоть отбавляй!
Однако, вспомнив холодный взгляд дочери, Си Икуан сдержал свой гнев. Он криво усмехнулся и пробормотал:
– Пусть наслаждаются своей дерзостью. Посмотрим, смогут ли они вернуться с Северного моря живыми.
0 Комментарии