Местные уже знали, что прибывший военачальник был князем, а его жена — красавицей, похожей на небесное создание. Мало того, что она была хороша собой, так ещё и умела лечить.
Поэтому жители окрестных деревень изменили своё отношение к армии, считая, что на этот раз солдаты и офицеры были доброжелательны и никому не причиняли вреда. Люди с охотой приходили за лечением.
Едва Мянь Тан заняла своё место, как очередь уже вытянулась до самого конца улицы.
После нескольких приёмов к ней подошёл молодой человек. Его густые чёрные брови и тонкие одинарные веки придавали чертам лица утончённость, но кожа была тёмной, загорелой — он явно проводил много времени на море.
Мянь Тан, сидя в накидке и с тонкой вуалью, заметила, как он прямо и неподвижно смотрит на неё, будто какой-то юноша, впервые испытавший чувства.
Такие взгляды она уже видела не раз и привыкла к ним, но её ревнивый супруг не был столь терпимым. Он даже хотел разрушить её медпункт, однако, после долгих уговоров, согласился на компромисс: Мянь Тан начала носить более плотную вуаль.
Мянь Тан взяла у молодого человека пульс. Ничего серьёзного она не обнаружила, поэтому спросила:
– Что вас беспокоит?
Юноша с едва заметным акцентом ответил:
– Не могу спать...
Услышав его голос, Мянь Тан слегка наклонила голову и уверенно произнесла:
– Вы не ханец?
Он кивнул и ответил:
– Я кореец, приехал сюда торговать.
Поскольку Северное море является важным перевалочным пунктом для Южных морей, здесь действительно обосновалось множество корейских торговцев. В отличие от японцев, они обычно вели себя намного спокойнее и более придерживались правил.
Мянь Тан не стала задавать лишних вопросов. Она потянулась за бумагой, чтобы выписать рецепт, но вдруг молодой человек резко схватил её тонкую руку.
– Ты не хочешь спросить, почему я не могу спать? – проговорил он.
Хотя ухажеров, которые засматривались на неё, было немало, таких смелых, кто осмеливался держать её за руку, ещё не встречалось.
Не успели стражники подбежать, как Мянь Тан уже сама приняла меры. Она молниеносно использовала приём «разрыв сухожилий и ломка костей» (боевой захват), вывернула его запястье и схватила серебряную иглу для акупунктуры. Схватив оружие, она моментально ударила в болевую точку на его руке. Укол пришёлся точно в нерв, который обычно вызывает крик от боли.
Однако молодой человек оказался на удивление стойким: вместо крика он лишь тихо охнул, а в его взгляде появилось ещё больше горячего интереса.
– Ты дерзкая... Мне это нравится, – пробормотал он.
Его слова так и не успели долететь до конца. Из-за спины раздался звук тяжёлого удара — это железная ладонь крепко ухватила его за ворот и с силой бросила на землю.
Его спутники, увидев, что произошло, тут же вытащили мечи.
Мянь Тан заметила этот жест и прищурилась. Хотя оружие у них было китайского образца, стиль извлечения мечей однозначно указывал на японское происхождение.
Она быстро сообразила и громко крикнула одну из недавно выученных фраз на корейском, которую ей показали местные дети:
– Подойдите, сестра даст вам поесть!
Эти слова, совершенно неуместные в контексте, должны были вызвать у понимающих удивление. Но, к её удивлению, на лицах противников не отразилось ни малейшей реакции. Они даже не взглянули в её сторону.
В этот момент молодой человек неожиданно вскочил и бесшумно ринулся к Цуй Синчжоу, который стоял неподалёку в повседневной одежде.
Его движения были быстрыми, а удары смертельными и безжалостными. Однако его противник был далеко не обычным бездельником из знатного рода. Цуй Синчжоу, не дожидаясь помощи от стражи, бросился врукопашную.
Сначала, незнакомый с техникой противника, он пропустил несколько ударов, однако вскоре заметил слабое место в его манере боя. Тогда он применил свой приём «коготь орла», вывернул противнику плечо и с хрустом вывихнул ему руку.
С лицом, полным ледяной ярости, Цуй Синчжоу сбросил молодого человека на землю. Затем, приказав своим людям связать чужеземца и остальных, он снова нахмурился. Один из незваных гостей неожиданно вытащил из кармана несколько шариков и бросил их на землю. В мгновение ока поднялось облако густого, удушливого дыма.
Цуй Синчжоу тут же заслонил Мянь Тан собой, опасаясь, что дым причинит ей вред.
Когда дым развеялся, побитые и раскиданные противники исчезли, словно растворились в воздухе.
Мянь Тан, кашляя, проговорила:
– Они, кажется, не корейцы...
Цуй Синчжоу нахмурился и распорядился провести обыск. Затем он с серьёзным видом сказал:
– Это японская техника ниндзя.
Мянь Тан удивилась:
– Эти японцы осмеливаются приходить сюда даже за лечением?
Цуй Синчжоу вспомнил, как этот парень был безупречно одет и смотрел на Мянь Тан горящими глазами. Он холодно усмехнулся:
– Лечиться? По-моему, он болен только одним – любовной горячкой!
Этот небольшой переполох всё же оказался полезным: Цуй Синчжоу смог вполне обоснованно запретить Мянь Тан посещать медпункт, пока её работу не примет Чжао Цюань.
В ближайшие дни князь Хуайян собирался выйти в море для патрулирования. Он беспокоился, что не сможет присматривать за Мянь Тан, поэтому настоял, чтобы она спокойно оставалась в поместье в Цанъу. Только так он мог быть уверен в её безопасности.
База японцев находилась на небольшом острове в море. Путь туда занимал два дня на корабле. Местный флот Северного моря был в упадке и не представлял собой боевой силы. Морские налёты японцев оставались безнаказанными, и справиться с ними на суше было практически невозможно.
Цуй Синчжоу понимал: на суше удастся только оттеснить врагов, но не уничтожить их полностью. Для этого нужно было атаковать их базу на острове.
После завершения строительства военного лагеря он сразу же начал приводить флот в порядок. Солдат обучали, боевые корабли чинили, а для предстоящей морской битвы готовили оружие. Всё было направлено на то, чтобы как можно скорее собрать боеспособный флот и уничтожить логово врага.
Тем временем на острове, где располагались японцы, когда Такатори только сошёл на берег, к нему подбежал встревоженный человек:
– Генерал Такатори, как вы могли так рисковать собой и лично отправиться в Цанъу?
0 Комментарии