Такатори, которому Цуй Синчжоу вывихнул плечо, подчинённые перевязали руку. Однако место, куда вошла серебряная игла, всё ещё причиняло боль. С мрачным лицом, поддерживая руку, он поднялся на причал.
Обернувшись, он посмотрел на туман, клубящийся над морем. В ушах ему всё ещё звучал нежный голос той женщины, что недавно говорила с ним.
С того самого момента, как он мельком увидел её через трубу на холме, Такатори словно оказался под её чарами. Образ этой женщины никак не выходил из его головы.
Вскоре он взял с собой нескольких подчинённых, хорошо владевших китайским языком, и вновь высадился на берег. К счастью для него, в Цанъу он наткнулся на медицинский шатёр.
Когда та женщина вышла из кареты, на ней была шляпа с широкими полями и вуаль. Тем не менее её утончённая фигура и изящные движения были слишком узнаваемы, чтобы он мог ошибиться.
Не колеблясь, Такатори встал в очередь. Пока он ожидал своей очереди, местные жители обсуждали её, и он узнал, что эта красавица была женой главнокомандующего армии Великой Янь, князя Хуайян.
Такатори счёл это вполне естественным. Такая женщина не могла никому не принадлежать.
Однако в его родной Японии подобная красота не принадлежала бы одному мужчине. Женщина столь ослепительной красоты могла покорить даже целую страну, заставив мужчин сражаться за неё, не жалея жизни.
Такатори привык брать то, что ему нравится. Даже эта женщина, уже имеющая мужа, должна была стать его.
Дёрнувшая боль в раненой руке напомнила ему, что этот «очаровательный цветок» был не только охраняемым «свирепой собакой», но и сам обладал шипами.
Конечно, быть женой военачальника и владеть некоторыми навыками боя было неудивительно. Однако он счёл её действия не более чем показной техникой, которая просто застала его врасплох.
«Ничего», – подумал он. – «Как только я поймаю её, заставлю смотреть, как я разрежу её мужа у неё на глазах. Тогда она поймёт, кто её истинный хозяин».
Эти мысли разожгли в нём давно угасшее чувство состязания.
– Цуй Синчжоу, Северное море станет твоей могилой! – мрачно прошептал он.
Тем временем Мянь Тан и не подозревала, что на острове, скрытом в тумане, кто-то замыслил дурное против неё.
В тот день Цуй Синчжоу, почти на руках, отнёс её обратно в карету и вернул домой. Как только они вошли в дом, он решительно заявил:
– Ты больше не выйдешь из поместья! Особенно в этот медицинский шатёр, где толпятся эти низкие деревенщины. Они только и делают, что пялятся на тебя своими собачьими глазами!
Мянь Тан, обнимая маленького Сяо И-эра, с улыбкой проговорила:
– Сяо И-эр, посмотри на своего отца! Какой же он сердитый, прямо как тигр! Но мы не боимся, правда?
С этими словами она взяла пухлую ножку малыша и игриво пнула ею лицо его хмурого отца.
Так сын маленькой ножкой буквально растоптал главу семьи. Взяв малыша на руки, Цуй Синчжоу ущипнул за щёку свою непослушную жену и с усмешкой спросил:
– Ты учишь сына бунтовать против отца, чтобы отомстить за мать?
Мянь Тан, смеясь, обняла обоих и сказала:
– Вы, князь, глава рода Хуайян. Как я могу спорить? Не пойду так не пойду. Буду дома с сестрой разбирать счета.
Цуй Синчжоу наконец успокоился и вскоре вышел из дома по делам, так как ему предстояло обследовать всю прибрежную линию.
Тем временем Цуй Фу услышала, что на следующий день должен приехать Чжао Цюань. Заметив, что в выделенном ему доме не хватает приличной мебели, она приказала собрать из разных уголков усадьбы лучшие предметы и заменить ими старые. Кроме того, она велела проветрить комнаты и обработать их ароматными травами, чтобы изгнать насекомых.
– Гости всё же, – сказала она. – Нехорошо, если маркиз приедет и будет гоняться за тараканами с обувью.
Когда всё было готово, дом выглядел чистым и уютным. Пусть он и не был так роскошен, как дворцы в столице, но вполне годился для приёма высокого гостя.
За несколько дней до этого Цуй Фу и господин Ли Гуанцай, наконец, отпраздновали свадьбу. Ли, с вещами в руках, переехал жить к супруге.
Мянь Тан вспомнила слова мужа: «Чтобы заслужить уважение Цуй Фу, Ли должен сам проявить себя». Поэтому, встав пораньше, она открыла окно и прислушалась к шуму из соседнего двора.
– Ты как сплетницы с Северного переулка! – засмеялся Цуй Синчжоу, увидев её.
Мянь Тан пнула его ногой и сказала:
– Тихо, не мешай!
Она услышала, как Ли Гуанцай первым вышел из комнаты, попросил горячую воду и принёс её жене. Затем они позавтракали вместе, и Цуй Фу проводила мужа до ворот, где он сел на лошадь и уехал на службу.
В тот день Цуй Фу, общаясь с Мянь Тан за шитьём, впервые за долгое время выглядела по-настоящему счастливой.
0 Комментарии