Мянь Тан почувствовала, будто сердце вот-вот растает от его пронзительного крика. Она сразу же шагнула вперёд и взяла ребёнка на руки.
Малыш, два дня не видевший мать, словно потерял покой. Оказавшись в мягких объятиях матери, он принялся энергично прижиматься к ней, пытаясь укрыться в её тепле.
Хотя Сяо И-эо уже начал есть обычную пищу, он по-прежнему пытался найти утешение, уткнувшись в материнскую грудь, особенно если хотел почувствовать её близость.
Мянь Тан не знала, что с ним делать, когда малыш стал беспокойно ёрзать у неё на руках. Она в растерянности оглянулась, чтобы позвать на помощь. Однако к её удивлению, служанки и няньки исчезли, оставив её наедине с Хуайянским князем, стоящим в дверях.
— Что он делает? — беспомощно спросила она, обращаясь к Цуй Синчжоу.
Князь подошёл ближе, аккуратно отнял малыша и спокойно объяснил:
— Он хочет есть.
У Мянь Тан в голове зашумело, а глаза округлились от неожиданности.
Она почувствовала лёгкое напряжение в груди ранее, но не придавала этому значения. Теперь, после бурного поведения ребёнка, оно стало ощутимее.
Она взглянула на малыша, который, казалось, готов был вцепиться в неё, и заметила, насколько он похож на Цуй Синчжоу. Удивительное сходство их черт лица заставило её наконец признать, что она действительно вышла замуж за своего заклятого врага и родила ему ребёнка.
Однако мысль о кормлении малыша в присутствии князя была для неё неприемлема. Для неё это было слишком, ведь в её сознании она всё ещё оставалась незамужней девушкой.
Ей с трудом удалось убедить Цуй Синчжоу выйти из комнаты. Только тогда она смогла обнять малыша, чтобы успокоить его.
Кроха, истосковавшийся по матери, быстро успокоился и, получив своё, уснул в её руках.
Его сон был таким глубоким, что он даже слегка похрапывал. Мянь Тан с улыбкой склонилась и поцеловала его мягкую, как тесто, щёчку. Она поправила его положение, чтобы тот не захрапел, и снова устроила его поудобнее.
Уложив малыша рядом, Мянь Тан впервые за долгое время почувствовала себя умиротворённой. Ночные кошмары, в которых она слышала плач ребёнка, больше не беспокоили её. Глядя на незнакомую обстановку вокруг, она ощутила, как усталость завладевает ею, и вскоре сама погрузилась в глубокий сон.
Этот сон был длинным, спокойным и удивительно приятным.
Когда она проснулась, малыша рядом уже не было. Очевидно, кто-то унес его, пока она спала.
Однако её удивило другое: вместо ребёнка за её спиной оказался взрослый. Цуй Синчжоу, крепко прижав её к себе, спал с глубоким и умиротворённым видом.
Мянь Тан повернула голову, чтобы взглянуть на него, и оказалась лицом к лицу с Хуайянским князем.
Хотя Мянь Тан уже не раз видела лицо Хуайянского князя, она вновь поймала себя на мысли: «Как может мужчина быть таким красивым?»
Но даже с его идеальными чертами лица — носом, словно высеченным из камня, и глазами, словно написанными кистью мастера, — разве можно просто так обнимать её и спать? Это уж слишком!
Её спина невольно напряглась от мысли, что он так бесцеремонно ворвался в её личное пространство. Она осторожно протянула руку, чтобы оттолкнуть его. Однако, как только она приблизилась, её запястье оказалось в его крепкой ладони.
— Что так рано проснулась? — раздался у её уха его низкий голос, от которого она ощутила лёгкий трепет. — Поспи ещё немного.
Мянь Тан почувствовала, как уши начали гореть. Быстро высвободившись из его хватки, она села на постели и воскликнула:
— Кто позволил тебе залезать в мою постель?!
Выпалив это, она попыталась пнуть его ногой, но Цуй Синчжоу с лёгкостью уклонился, ловко отразив её удар. Однако его лицо омрачилось, когда он уловил в её движениях явное нежелание находиться рядом.
— Если ты уже встала, значит, голодна. Пойди поешь, — бросил он холодно.
И правда, Мянь Тан была голодна. На пиратском острове она давно не пробовала ничего вкусного.
Когда Ли-мама принесла подносы с едой, комната наполнилась восхитительным ароматом, и Мянь Тан невольно расслабилась.
Цуй Синчжоу взял кусочек холодца, обмакнул его в ярко-красный соус и положил ей в миску. Затем он взял большую местную креветку, ловко очистил её и, закончив, тоже положил в её миску.
В памяти Мянь Тан не нашлось ни единого случая, чтобы её отец или братья так заботились о ней.
А теперь её давний враг сидел рядом, очищал для неё креветки и подавал угощения, делая это с такой лёгкостью, словно делал это уже сотни раз.
Мянь Тан не проронила ни слова и лишь подняла палочки и начала есть.
Еда оказалась восхитительной. Её вкусовые рецепторы, отвыкшие от нормальной пищи за время пребывания на острове, наконец-то обрели долгожданное утешение.
«Возможно, я вышла за Хуайянского князя только из-за того, что у этой Ли-мамы такой навык в кулинарии», — подумала она.
После обеда появился человек по имени Чжао Цюань, маркиз, чтобы проверить пульс Мянь Тан.
Хотя он был титулованным маркизом, с Мянь Тан он разговаривал уважительно, без тени высокомерия, словно истинный джентльмен.
Его вежливость и утончённость выгодно отличались от резкости, с которой порой общался с ней Цуй Синчжоу.
Как оказалось, она познакомилась с Чжао Цюанем одновременно с Хуайянским князем. Именно благодаря этому человеку её разорванные сухожилия удалось восстановить.
Мянь Тан пыталась выведать у маркиза что-нибудь о своём прошлом, но он оказался слишком серьёзным и строгим. Он внимательно проводил осмотр, не позволяя себе лишних слов или шуток.
Она не смогла удержаться от мысли: «Почему мой выбор пал на Хуайянского князя? Маркиз Чжао выглядит куда более подходящим человеком для серьёзных отношений».
Хотя, Мянь Тан должна была признать, красота Цуй Синчжоу всё же оставалась неоспоримой.
0 Комментарии